Босяцкая лирика

Познакомились мы с ней как-то буднично, вообще, по-босяцки как-то познакомились. Я стоял в очереди за пивом в семь утра, после ночной смены, она стояла передо мной, о чём-то периодически переговариваясь с кассиршей, пока подходила её очередь.
Видимо, с девчонкой за кассой они были знакомы довольно давно.
На кассиршу я как-то даже и не обратил тогда особого внимания, ну, миловидная, ну, блондиночка, мало ли таких вокруг. А эта мадам чем-то привлекла моё внимание. Может, усталыми глазами, битком набитыми одиночеством и тоской, я не знаю. Так-то и на мордашку была вполне симпатична, да и фигурой, кажется, вышла, хотя под осенним плащом это было довольно сложно определить.
В общем, ничего такого я и не планировал, собирался банально взять пива, нахерачиться с устатку, и завалиться спать перед очередной сменой.
- А вообще, Свет, я, наверное, ужасно выгляжу? – спросила она у кассирши, когда подошла её очередь.
Тут мой язык не выдержал, и сам по себе ляпнул:
- Ты выглядишь как человек, которому срочно необходимо выпить. – она безучастным взглядом окинула меня, и я, опять же, неожиданно для себя, продолжил: - Литр.
Она возвела очи горе.
- Два. – сказал я и хохотнул.
- Идиот. – сказала она. – И алкаш. Кто с утра напивается, синяк чёртов?
- Я напиваюсь. – пожал я плечами. – И вообще, сама дура. Я после работы, мне можно.
- Ааа… Проститутка? – улыбнулась она. – Сантехник-гинеколог? Всю ночь трубы, небось, чистил? Дымоходы прочищал, трубочист?
- Лен, очередь собирается. – прервала нас кассирша, недобро взглянув на меня исподлобья.
- А, ну да… Дай мне полбуханки чёрного, полпалки сервелата вон того, десяток яиц…
Ну, я не буду перечислять всё, что она там набрала, но в конце она глянула на меня и добавила:
- Полторашку тройки ещё и семечек.
Повернувшись ко мне, сказала:
- Ну что, накаркал, алкоголик проклятый, пропойца. Теперь будешь со мной бухать тогда.
А я чо? Я ничо, я против разве.
Взяв себе пива, я вышел с ней из магазина, сразу выхватив из её рук довольно таки увесистый пакет с покупками.
- Я Серёга, - сказал я ей, на что она только кивнула, как будто уже давно это знала.
- Ну, куда пойдём? – усталым тоном спросила она у меня.
Ненавижу вот такой их тон. Сразу понятно, что они разочарованы в жизни и в мужчинах, которые не могут принимать решения. Приходится решать. А как тут решишь, когда в руках мешок еды и две баклахи пива?
Ну, ладно, что там, освободим хотя бы одну эту женщину хотя бы однажды от необходимости принимать решения.
- Пошли ко мне, - говорю, - Я тут рядом живу, за углом.
- Я не шлюха. – сказала она.
- Я знаю. – сказал я.
До моего подъезда мы шли молча. Как ни странно, неудобства от этого не испытывали.
Дойдя до подъезда, она остановилась покурить. Пока курила, окинула меня взглядом, в котором сквозил какой-то едва заметный интерес. Ну, да, конечно, чего там интересного в обычном водиле может быть. Но, видимо, что-то всё же может.
Докурив, она затушила бычок о соседский балкон, и последовала за мной в моё логово.
Я не стану врать, что мы набросились друг на друга прямо в прихожей. Не было такого, никто ни на кого не набрасывался. Я помог ей снять плащ, повесил его на вешалку, разделся сам.
Распихав имущество по полкам холодильника, мы пошли с ней в мою комнату. Увидев две полутораспальные кровати, составленные встык, она удивлённо протянула:
- Ууу… Вот это траходромище. Нормальный такой аэродром…
Тут на меня что-то нашло. Притянув её к себе, я обнял её и прильнул губами к её устам. Они у неё оказались на удивление мягкими и нежными как у пятнадцатилетней девочки, это меня очень удивило.
Она не сопротивлялась, и я мягко уложил её на ложе, навалившись сверху.
- Ух… Тяжеленный. Раздавишь же… - пропыхтела она.
Я малость приподнялся на руках, дав ей отдышаться, и заглянул в её глаза.
Какая-то необычайная глубина проявилась в них, колдовская бездна. Бывает у женщин такое. Смотришь в них, и затягивает, зараза. И притягивает.
- Я не шлюха. – повторила она.
- Я знаю. – сказал я и запустил руку в её трусики.
- Козёл. – сказала она. – Все мужики козлы.
- Да. – сказал я, нащупав под рукой мягкое и нежное, стремительно увлажняющееся чудо…
Глядя в космическую бездну её глаз, я проваливался в них так стремительно, как метеор пронзает толщу земной атмосферы, сгорая в ней.
Сила притяжения её глаз одолела меня, я медленно приблизил своё лицо к ней… Губы к её губам…
Невозможно насытиться её мягкостью и нежностью, она обволакивает и погружает в себя, ты просто тонешь в ней, растворяешься, и чувствуешь, что всё, что было до неё, - не важно. Не имеет значения, сколько девушек было у меня до неё, сколько у неё было мужиков до меня. Это всё настолько мелочно в этот момент, есть только она и я. Я и она. Инь и янь. Янь и Инь…
Но это называется банально, - мы потрахались.
…Потом мы лежали рядом, смотрели какой-то совершенно тупой фильм, скачанный наобум из интернета, курили прямо в постели, абсолютно по-скотски стряхивая пепел за изголовье кровати (всё равно пылесосить), пили пиво, и периодически снова трахались.
То она седлала меня, яростно скача на моём члене, едва не ломая его, когда он случайно выскакивал из её тугого влагалища, то я швырял её на спину, задирая её длинные точёные ножки, широко разводя их в стороны, и вбуривался в неё членом насколько возможно, так, что она не могла удержать стон, то ставил её раком, вдавливая её голову в подушку, а она изгибала спинку как кошка, просящая кота…
Наконец, болт повис ни на что уже не способной тряпкой. Я был выжат как хрен знает что. Весь вспотел как мышь под метлой, а она, такая прохладная, лежала рядом, обнимала меня и чмакала в щёки, в нос, в глаза, гладила прохладной ладошкой по лицу, а я ловил её пальчики и целовал их…
Нежность важнее секса, по-моему, так. С нежности начинается любовь.
У нас не началась. Кажется. Или началась, я не знаю.
Она приходит ко мне иногда. Раза два-три в месяц, когда ей самой захочется. Она как кошка гуляет сама по себе. У неё нет ни мужа ни детей. И меня у неё тоже нет. Как и её у меня.
Мы – два бестолковых потерянных одиночества, две вещи в себе. Потерянные для всех, и замкнутые ото всех. И лишь иногда, два-три раза в месяц мы с ней открываемся друг другу, даря себя без остатка.
И что самое странное, нам больше никто и не нужен. Ни ей ни мне.
А в последнее время она стала оставаться у меня чуть дольше, чем обычно, и это приятно. Приятно засыпать в обнимку, просыпаться от её храпа и смотреть на её лицо, когда она спит. Она так же, бывает, просыпается от моего храпа и, наверное, так же, как и я, таращится на меня в потёмках, хотя на что там смотреть, я не понимаю.
В последнее время всё чаще глажу и целую её животик. Наверное, тоже неспроста.
Честно? Я просто жду, когда меня оттуда пнёт маленькая ножка…