По мотивам Рабиндраната Тагора, Гитанджали 56

56

Как всё началось, как всё было,
того я, увы, не забыла.

Когда Ты исчез, я дрожала
в тени у могучего нима.
И, словно молвою гонима,
Тебе ничего не сказала.

…Приветствуя тень водоходца,
прошли наши женщины мимо,
я воду брала из колодца
в кувшинчик свой цвета кармина.
Они меня звали, вестимо:
«Глянь, время свернуло за полдень,
пора бы сосуд свой заполнить,
ведь зной для работы – не стимул».

А я набирала и медлила,
объятая смутным раздумьем,
и шуструю воду, как медь лила,
в туманном гипнозе безумья.
…Как Ты подошёл – не услышала
я, спутница вечной печали.
Слова Твои вдруг зажурчали
доходчиво и не возвышенно:

«Я – путник, в жару изнывающий
от жажды. Не дашь ли водицы
хотя бы глоток мне, девица,
испить в этот зной изнуряющий?»
Кувшин приподняв, Твои пригоршни
заполнила влагой земною.
Кузнечик, поблизости прыгавший,
завис над усохшей копною.

Кукушка в разлапьях акации
под всхлип ручейка куковала.
И бабочка  как аппликация
мой взгляд на себе приковала.
Сказал Ты: «Спасибо, богиня!»
И я от волненья опешила,
и сердце забилось так бешено,
когда Ты спросил моё имя.

Рабыню назвал Ты богиней?
Богинею!? Мне не послышалось!
Восточная птица напыжилась,
и хвост распустила павлиний,
как веер.
         Скажи, что я сделала,
чтоб Ты моё имя запомнил?
Щека от смущения рдела,
поскольку весь мир Ты заполнил
присутствием неповторимым…

Теперь мне до смерти гордиться
за горстку прохладной водицы,
за встречу, что Ты подарил мне.
Пусть лето, отвергнув границы,
срывает лист нима и дуба,
пусть птиц собирает в станицы.

…Всё это мне, явно, не снится.
О том моя дума…