бунт в коробке

Я выкинула все вещи. Все безделушки, открытки, заколки, обломки игрушек, зеркальца от пудрениц... Комната стала похожа на чистый дешёвый неуютный номер в гостинице.
Появилось жгучее желание забыть на столе чашку с чаем, стопку книг или тетрадей. Господи, пустота была всеобъемлющей, она проникала вовнутрь, сжирала внутренности, прогрызала туннели-ходочки через меня, вглубь, вглубь...
Неожиданно стал понятен страх людей, нежелание выкидывать ненужные вещи. Не выдержав, я положила на подлокотник дивана аккуратно, по стрелкам сложенные брюки и полосатую блузку.
 Чувство пустоты увеличилось.
Комната эта, если бы не увешанная черт знает чем стена, походила бы на каморки, которые снимают студенты - безликие коробки с неяркими картинами и блеклыми обоями. Кобо Абэ. Ящик. У каждого он есть, на самом деле.
Ни одна, даже самая мрачная комната, не вызывала у меня такого желания повеситься, как этот пустой, сияющий чистотой короб.
"Ну неужели, неужели всё? - кричало моё отражение во влажном стекле зеркала, - неужели это всё, что я оставила здесь за 17 лет?"

Всё так же умственно непроизводителен.
А с другой стороны - ты всё время о чем-то думаешь.

Это спячка, спячка... Долгая холодная зима проникает под череп, в мозг - и дальше, распространяясь в каком-то своём вымышленном пространстве, замораживая твою жизнь.
Знаете, а ведь сегодня произошла престранная история. Я открыла ноты, хотела найти пятую сонатину Клементи (не очень они мне по душе, эти сонатины, но ничего другого я сыграть и не сумею). Так вот, открыв ноты я обнаружила, что пятая сонатина пропала. Была четвертая, а потом сразу шла шестая. Стало стыдно - видно очень плохо я её играла.
Я всё жду начала бунта. Или нет, революции. Ну, право слово, где это видано, чтобы людям запрещали курить? Революцию должны назвать "табачной". Как буржуазную назвали буржуазной, только из-за курения.