Разочарование

Большой поэт читал свои стихи.
О жизни, о любви, о встречах.
Он, как артист, витал в своей стихии:
И голос, жесты рук, как казаки лихие,
Всех наповал рубили  в этой вечер.

Оратор называл нам точно даты,
Где был, с кем и когда встречался.
Звучали часто строки, как цитаты,
(Хоть звук был в зале глуховатый),
Но зал поэтом восхищался!

Представил он свой сборник новый.
О честных людях, и об их судьбе.
И каждый звук, и каждое там слово,
Особенно,  тот “гонорар свинцовый”,
Как приговор звучали на суде.

Затем сказал, что есть стихотворенье –
О нём на Родине все спорят и сейчас.
И замер зал, в каком-то нетерпении.
Как вдруг, нарушив тишины мгновенье,
Раздался голос :“Ну, и кто ж она у вас”?

“Россия – это же, конечно.
Кто может усомниться в том?
Во мне она, во мне навечно.
И в нашей жизни быстротечной
Я предан ей, весь – целиком”!

И тут вот женщина из зала
Спросила: Так почему ж живёте здесь”?
Не описать, что тут с поэтом стало,
Вскочил, как бы поднял забрало,
И облик изменился его весь.

“Да кто же в этом может сомневаться”.
Используя весь артистический свой дар,
Он выкрикнул. “За это надо извиняться,
Я оскорблен. Из зала лучше б ей убраться,
Забыла что ли, кем написан Бабий Яр”?

Он громко говорил. Такое было ощущенье,
Что все, приехавшие из его страны.
Уже не молодое  поколенье –
И не по щучьему веленью -
Чего-то всё ещё ему должны.

Она ушла. Мне стыдно стало.
Весь зал таинственно затих.
Ведь за неё было пол зала,
Которая лишь промолчала.
И я был тоже среди них.

И не купил его я сборник,
Хоть до того хотелось мне.
Припомнился, как тот  чиновник
Натягивал на нас намордник:
Что можно говорить, что нет.

Хотелось бы мне ошибиться,
Порвать, забыть, что написал.
Готов пред всеми извиниться,
Такое может и приснится,
Коль сон бы тот не вещим стал.