Гурзуфский парк

                Как часто по брегам Тавриды
                Она меня во мгле ночной
                Водила слушать шум морской…
                «Евгений Онегин», гл. VIII, стр.IV.

В тени платанов пушкинский июнь,
Гурзуфский парк таинственен, как сага, –
И облако, белёсое, как лунь,
садится на утёсы Аю-Дага.
Всю пошлость и тоску прошедших лет
душа снимает с тихим покаяньем,
вдруг встретив здесь знакомый силуэт
с таким неповторимым обаяньем.
Его черты, летящие, как дым,
мерцают здесь, скользят, мелькают зримо
и ореолом осеняют Крым
своей неотделимостью от Крыма.
Поэт любил здесь слушать в час ночной
рассказы волн, шуршанье гальки, веток.
Все козни света меркли за спиной,
все сплетни, измышления, наветы.
А в час рассветный лёгок был подъём,
всплывало солнце из-за моря ало,
и гениальность пробуждалась в нём –
и никогда потом не засыпала.
И никогда Поэт не забывал
потом тех дней
и верил с постоянством,
что дух его, как искромётный вал,
к Гурзуфу прилетит через пространства.
И вот он здесь. Недаром так легко
здесь дышится: и вольно, словно птица,
душа отсюда видит далеко
и ничего на свете не боится.
Сюда по зову сердца всякий раз
я тороплюсь, как по веленью Бога,
 где вдохновенный о себе рассказ
морские волны завершить не могут,
где средь платанов пушкинский июнь
со мною бродит и пьянит, как брага,
и облако, белёсое, как лунь,
садится на утёсы Аю-Дага…