Королевна Стефания

     Арабское слово aman означает безопасность, от него происходит  употреблявшееся в восточных странах слово amanat – заложник. Побеждённая или подчинённая сторона давала победителю лучших людей; если она не выполняла условий договора, то заложники платили своей жизнью за неверность.
     «У древних народов и в Средние века держался обычай брать заложника для обеспечения точного выполнения договора. Аманатов брали во время войн по преимуществу, для обеспечения выполнения заключенных условий». ЭСБЕ.


- Зачем, печалясь, госпожа,
Сидишь ты у окна?
Чем ясная твоя душа
Сегодня смущена?
Ведь за окном цветет весна
И птичий хор звенит,
Листва густая зелена,
Безоблачен зенит.
Ты ныне не в чужом краю,
Ты в стороне родной.
Так не печалься же, молю,
Развеселись душой.

- Служанка верная моя,
Печалюсь я весной,
Хотя не на чужбине я,
А в стороне родной.
Другая памятна весна,
Она в глазах стоит.
Листва была так зелена,
Так голубел зенит!
И думала ли я тогда,
Дитя, как мысль вольна,
Какая тяжкая судьба
Мне в жизни суждена?
И кто тогда подумать мог
Над резвой крошкой мной,
Какой меня тяжелый долг
Ждет пред моей землей?
На родине 15 лет
Я счастливо жила,
В чужбине я 15 лет
Заложницей была.
Исполнен долг, и у окна
Усталой и седой
Сижу, печальна и бледна,
Веселою весной.

И еще все время я вспоминаю,
Как домой от Босфора я возвращалась,
И рыцаря вспоминаю того,
Который братом за мною был послан,
И так бережно вез меня
Долгой дорогою из чужбины,
И так бдительно охранял,
Чтоб худого со мной не случилось,
И так трогательно поклонялся
Мне, как будто святой небесной.
А когда проехать осталось
Нам до первого нашего замка
Только день один – он сказал мне,
Что меня полюбил всем сердцем,
И (а родом своим он знатен)
Попросил у меня позволенья
За меня посвататься к брату.
Ах, подруга моя, ты помнишь,
Что за рыцарь он был! Такого,
С благородством в чертах, в осанке,
И с отвагою в гордом взоре,
В шрамах старых от страшных схваток,
Но не зачерствевшего сердцем,
Милосердного к бедным, к слабым, -
Я такого видала в снах
На заре своей жизни горькой.
Если б он появился раньше –
Как бы я его полюбила!
Но теперь? Чем и как ответить
Я могу на пылкое чувство?
Отгорел мой костер, лишь пепел
Ворошит, налетая, ветер.
Ничего во мне не осталось,
И любить я теперь не в силах.
Я с тоской ему отвечала,
А на утро вступила я
Наконец на родную землю,
Где меня в пограничном замке
Ждал король, дорогой мой брат.
Он сказал мне: «Ты пострадала
За народ свой, теперь живи
В славе, роскоши и покое».
Но зачем мне громкая слава?
Но зачем мне пышная роскошь?
А покой? Разве в жизни есть он?
Между тем уехал далеко
Тот, кто мог быть моей судьбой…

- Опять не спишь ты, госпожа,
Хоть ночь темным-темна.
Чем ясная твоя душа,
Скажи, омрачена?
Зачем тебе покоя нет
Ни ночью и ни днем?
Взгляни – луна льет нежный свет,
И все объято сном.
Ты ныне не в стране чужой,
Родное все – взгляни.
Да снизойдет к тебе покой,
Приляг же и усни.

- Служанка верная моя,
Я не могу заснуть,
Когда в небесные края
Луна свершает путь.
Я помню здесь, в стране родной,
Зарю счастливых дней,
Но плена ночь в стране чужой   
Мне помнится сильней,
Мне в душу врезана она,
И цепью черных лет
Душа окована моя,
И ей покоя нет.
А ведь и я мечтала жить,
Сильна и весела,
Хотела счастья и любить
Хотела и могла.
Но тяжкий крест сужден мне был
И злой огонь… давно
И крылья сломаны мои,
И сердце сожжено.
На родине токую я,
Как в стороне чужой,
Мне тридцать лет, но жизнь моя
Прошла и за спиной.

Только вот все время я вспоминаю,
Как домой из плена я возвращалась,
И все время рыцарь в глазах стоит,
Тот, который за мною был послан братом.
Чем могла я прельстить его – я, седая,
Я, измученная неволей долгой,
Вечным трепетом, воздержаньем вечным,
Что с таким обожанием и надеждой
Говорил он со мною, когда осталось
До ближайшего нашего замка ехать
Нам один только день, только день один.
На холме зеленом мы с ним стояли,
Перед нами коврами луга стелились,
И, серебряным поясом извиваясь
Меж холмами лесными, река бежала.
Предо мною он встал на одно колено,
Край плаща моего приложил к губам он.
Что могла я сказать ему, что ответить?
И, жалея, коснулась рукой своею
Я его волос…
                Как сейчас я помню,
Будто чувствую это прикосновенье,
А оно ведь невольным было, случайным,
А забыться не позабылось. Боже,
Неужели под черным слоем золы
Угольки не все еще догорели?..
Он теперь далеко – он стал крестоносцем,
Он ушел отвоевывать Гроб Господень.
Ах, подруга моя дорогая – мне ли,
Мне ль не знать жестокость и злость востока!
Нагляделась на них я за эти годы.
Если в плен он раненым попадется –
О, страшусь представить! Кровь леденеет,
На устах замирают слова молитвы.
Да и как отмолить мне грех мой невольный –
Это я ведь его на войну толкнула
И толкнула, может, в объятья смерти!
Лишь прикрою глаза – и вижу воочью:
Средь толпы кровожадной иноязычной
Под безжалостно-ярким лазурным небом
На колу умирает в мученьях страшных
Тот, кто мог быть моей судьбой…

- О, госпожа моя, о чем
Тревогой ты полна?
Не спишь ночами, плачешь днем,
Уныла и бледна.
Твои печали позади,
Что ж мучает тебя?
В окно с тоскою не гляди,
Не изводи себя.

- Служанка верная моя,
Что было – то прошло.
Всё забывается сполна,
Добро и даже зло.
Но в душу мне не снизойдет
Покой – не суждено.
Душа ведь будущим живет,
А в будущем черно…
Жестоко обманулась я
В решении своем.
До смерти нет небытия,
До смерти мы живем.
Пусть жизнь сосет по капле кровь –
Покуда есть она,
Жива надежда и любовь
Желанна и нужна.
И как бы ни был тяжек крест,               
Возложенный судьбой –
И эту тяжесть можно снесть,
И жить, и быть живой.
Сама себя я обрекла
На горестный конец –
Венцам венчальным предпочла
Терновый свой венец.
Отчаянью предела нет,
Тьмой горизонт закрыт.
Зачем в глазах не гаснет свет
И сердце все стучит?
Ослепнуть мне – ведь я была
Слепа и без того,
Оглохнуть мне – не поняла
В речах я ничего.
И в сердце раненом моем
Пусть догорит костер,
Пусть спит оно в гробу своем,
Как спало до сих пор!
Раскаянье меня гнетет.
О, Господи – молю,
Да рухнет ясный небосвод
На голову мою!

Бесконечно, бессонно я вспоминаю,
Как из плена на родину возвращалась,
И рыцаря вспоминаю того,
Который братом за мной был послан.
Ах, подруга моя дорогая, мне бы
Возвратить эти дни, и дороги эти
По полям, по лесам, по ущельям горным,
Над потоками вод, ревущих в теснине,
Низвергаясь с утесов, одетых пеной…
Я не стала бы нынче, в возке трясучем,
На ухабах, под стук копыт бесконечный,
Равнодушно скользя равнодушным взором
По холмам окрестным и наблюдая
То лесов и лугов, то пустошей смену,
Между тем из клубка воспоминаний
Потихоньку тянуть унылую нитку,
Уносясь мечтою в свое былое,
Забывая о нынешнем, лишь порою,
Просыпаясь будто, видя окрестность,
Изумрудные рощи, ясное небо
И отряд, несущийся в клубах пыли,
И его командира в плаще дорожном,
Что накинут поверх боевой кольчуги…
Он порой подъезжал ко мне, наклоняясь
С высоты седла к моему окошку,
И тогда я взглядом встречалась прямо
С вопросительным взглядом глаз его черных.
Равнодушно я ему отвечала,
Что меня дорога томит не слишком…
О, вернуть, вернуть бы мне это время!
Я не стала бы пепел былых пожарищ
Ворошить бесцельно, теряя в бездну
Драгоценные миги реальной жизни…
А привалы, ночевки в шатрах походных,
А костры, что горели во тьме просторов
Так, как звезды в небе горят полночном!
Я могла сидеть у костра с ним рядом
Сколько вздумалось мне бы – хоть до рассвета.
Но в шатер так быстро я уходила…
И последний день, разговор последний
На холме, когда проехать осталось
Только день до первого нашего замка –
Что я сделала, что я тогда сказала!
Удлинилась нитка воспоминаний,
Бесполезный клад погребла я в сердце.
Ничего не вернуть… Весть дошла недавно
Из страны полдневной – погиб в сраженье
Под святыми стенами Иерусалима
Тот, который когда-то мне в снах являлся
На заре моей жизни, горькой, напрасной,
И кого я любила, еще не зная,
И кого я ждала в заточенье долгом,
И кого при встрече я не узнала,
И кто был судьбой моей, и по смерти
До скончания века моя судьба…
1984г.