Записки Сумасшедшего Доктора. Часть II

1. Заключение. Наедине с собой.

Я всегда знал, что моя социофобия ( или, если всё-таки выявить проблему - антропофобия ) носит характер прогрессирующей. Но всё же не хотелось в это верить... Сегодня я убедился вновь в своей ошибке. Никогда ещё не было так явственно ясно, как сегодня, что произошёл переход на уровень выше ( или ниже, если брать обратную иерархию ).

Невообразимо хочется вновь погрузиться в то состояние, когда месяцами можно было быть в одиночестве, когда не нужно было выходить из дома. Сколько же было сделано выводов тогда, сколько было написано текстов, большинство которых лежат лишь на страницах моего сознания - их никто не увидит, никто не услышит.

Я знаю, что мне никогда не поможет ни один психиатр, ни одно успокоительное. Всё-таки влечение к психотерапии и психоанализу взялось не случайно, а из понимания. Да, как выразился Альбер Камю: "Моя беда в том, что я все понимаю".
Нетрудно выделить прямые и косвенные причины, примерное время начала, моменты развития и спада ( скорее, они были иллюзорными ). Кажется, можно приблизительно сказать о том, что действительно может помочь. Беда лишь в том, что всего этого нет в этом мире. И в этом главный парадокс: искать то, что поможет, зная, что его нет в этом мире. Впрочем, у меня всегда есть поправка, что абсолютного знания быть не может. С этой поправкой это "что-то" может быть в мире с вероятностью не более 1-го процента.


2. Алиса. Письмо.

 Вы пришли ко мне в этот холодный осенний день. На Вашем белом плаще остались нежно-рыжие, но всё же небрежные мазки кленовых листьев... и Вы вымокли и продрогли, словно нежный цветок, омываемый хлёсткими каплями дождя.
 - Здравствуйте, - прошептали Вы несмело дрожащим голосом.
 Я не ответил. Вы, конечно же, удивились и долго смотрели в мои уставшие ледяные глаза. Впрочем, уже через пару минут, как обычно, перевели свой взгляд на обстановку моего кабинета, на произошедшие с ним причуды и странности.
 Здесь-то я, что было сегодня тяжёлым, но доселе таким привычным, взглянул в Ваши глаза.
 Вы посмотрели на маленький гвоздь в стене, на котором всегда висела картина; на непривычно не занавешенное окно; на стоящую в углу кабинета наполовину пустую бутылку красного вина...
 Ваш взгляд, заметил я, наполнило что-то грустное и недоверчивое, какое-то чувство тревоги и сомнения.
 Но вот Вы посмотрели на мой стол: разорванные, исчёрканные и мятые клочки бумаги; пара немытых чашек крепкого кофе, который уже засох и налип на их стенках; бокал, на четверть наполненный вином; пепельница с невыкуренными сломанными сигаретами...
Быть может, Вы рассматривали бы все эти вещи ещё очень долго, но... впервые за все наши встречи Вы заметили мой взгляд. Конечно, мы и раньше могли подолгу смотреть друг другу в глаза, но взгляд украдкой Вы не могли заметить: кабинет смотрел на Вас своими чарующими лиловыми очами - его взор был в тысячу раз заметнее. Только не сегодня...
Что больше напугало Вас: мой ли взгляд, непривычный белый мятый халат или растрепанные волосы? - Я не знаю...
 - Что с Вами?.. - уже со страхом и волнением спросили Вы, не ожидая, видимо, что произнесёте это вслух.
 Молчание и тоска наполнили кабинет, но Вы всё так же немо вопрошали. Слёзы скатились с Ваших нежных щёк...
 - Не плачьте, Алиса! - сказал я в растерянности, встрепенувшись от своего "сна".
Вы удивились, ведь эти слова - первые, сказанные мною за эту встречу.
 - Я виноват пред Вами, - продолжал я с горестью, - простите...
 Я взял из старого шкафа несколько таблеток, хотел запить их, но кроме засохшего кофе и вина ничего не было в комнате.
 - Что ж... - прошептал я спокойно, бросая таблетки в чашку засохшего кофе. В этот миг Вы немного опустили голову, слегка закрыли заплаканные глаза, на которые легли мягкие русые локоны.
 - Ночь ушла... - как бы сделав заключение, собрал я все бумаги, взял в руки чашки и бокал, - прошу Вас, Алиса, дайте мне несколько минут.
Вы не ответили и не подняли глаз.
 Я вышел из кабинета, выбросил бумаги, унёс чашки и бокал, выкинул сигареты вместе с пепельницей, вылил вино и бросил пустую бутылку. Наверное, прошло около 15-ти минут. Я вошёл в кабинет и застал Вас плачущей. Вы были похожи на лилию, исхлёстанную ветрами и дождём, лепестки которой пронзили капельки-льдинки поздней осени.
 - Алиса! - нежно-тревожным голосом сказал я, бросившись и легонько обняв Вас.
Вы не ожидали такой моей реакции, такой "выходки" и немного вздрогнули. Слёзы упали на Ваши колени.
 - Вам больно? - спросили Вы, переведя дыхание, успокаиваясь.
 - Моя душа, Алиса, была в крови. Я падал ночью на острые шипы скал, ощущая на себе их пронзительную вечность... Однако, кончился мой кошмар. Я виноват тем, что Алиса увидела кровавые шипы, увидела мои едва живые глаза...
 Я разомкнул свои объятия, накрыл Ваши плечи светло-бежевым пледом, достал свечи на резных подсвечниках и зашторил окно. Привычный тускло-чудесный свет озарил кабинет...

***
 Сегодня, Алиса, Вы рассказали мне намного больше, чем обычно. Вы растопили осенний лёд рыжих листов своими слезами, своими нежными, наполненными страданиями, но с нотками радости словами.

 И... простите меня за то, что обнял Вас...

***
До свидания, Алиса.
Ваш Сумасшедший Доктор.