монолог

в лохмотья
в лоскуты
внутри
разорвано.
Залатали -
вроде целое,
а тронешь -
и кости
оголяются,
и ветер
свистит
в ребра.

Мамочка!
Никто так не выслушает,
как ты.
Это правда.
Но ты - не слушай
ушами,
ты обними.
Чувствуешь?

Мои легкие
почти неподъемны,
ужасно воспламенимы,
и сердце
гоняет
почти вхолостую
кровь
впополам
с холодным воздухом.

Мамочка,
я так не согласна.
Это даже уже
не отчаяние.
Ты видишь?
Я с этим
свыклась
за
промаршировавшие
годы.

Вот как земля -
когда кинут ей в грудь
бомбы,
разорвут,
распашут,
смешав внутри времена
и живое, что было...
такая теперь я.

Знаешь,
правда,
чем дальше -
тем пасмурней,
и снежные бури
-
снаружи.
А внутри
-
Вечный огнь.

Он
не дает мне
стать
пустыней -
каменной или снежной.

Он
заставляет
двигаться,
когда тело
становится
просто мешком
с торчащими ребрами.

И знаешь,
мама,
ей-богу,
что б ты
ни увидела,
ни ощутила
во мне -
не бойся.
Что б ни случилось -
не высохну.
Научусь - и
мышцы выращу
заново,
и сердце,
и легкие,
если надо.
А потом -
добьюсь
до конца,
доживу до предела,
долечу, доперечу, дойду!