Вид

В тягучей жидкой примеси,
Меняясь цветом в цвет,
Явилось в синем пламени,
На протяженность лет.

И в полумраке старости,
Задергало весь стан,
Ползком сгибаясь странностью,
Задвигалось кружась.

В дыму под сводом юности,
Преобразился вид,
Касаясь тела бледного,
Меня к себе манит.

О, ужас первозданности,
ТЫ словно божество,
Не я призвал к коварности,
А красота её!

Не думал о покорности,
Хотел сам обладать,
Загнать её в круг подлости,
И ею управлять.

О дерзкие сомнения,
Лишили меня сил,
Чтоб выше быть творения,
Которое свершил.


Касаясь тела бледного,
И алых губ её,
Дозволенно прощение,
Развратным знаком лжи.

Я раб прискорбно пойманный,
В свои же узы зла,
Теперь во мне покоится,
Мучительная тьма.


И снова:


Из смесей тайным образом,
Молитвенных всех чар,
Извлек чудовищ собранных,
В сосуд защитных рам.

Соединив их прочностью,
под звонкий рев стекла,
Помог любви мной созданной,
Их выпустить из дна.

 
Я жив надеждой верною,
Хоть мало, что в ней есть,
Убьет меня в покорности,
Обещанная весть.

Весть жалкая, позорная,
В любой момент придет.
Наверно она гордая?
Таинственная месть!


Остался я в терпении,
Пока  дыша живу,
Как выйдет второстепенное,
Покажет суть свою!