level up

В моих ушах священная Кали.
В моих руках две горсти жизней.
Мою грудь не достучали.
В моих глазах струны провисли.

В моих стихах всё меньше смысла.
В моих словах всё больше соли.
Я весел! Я дирижабль без мысли!
Я превратился в слоновую голень!

Когда мне грустно, я ставлю растяжки,
Между спальней и холодным салоном
И пью чай, в прозрачной чашке,
Из слёз праведников Вавилона.

Я стал, почти, до конца, изряден.
Я стал до омерзенья мыслителен.
Я возненавидел священных мразей
И ливерпульских любвеобителей.

Я пою Трента и читаю Оле Лукое
Странно... Да что я знаю о странности,
Когда в моих венах течёт соя
И вокруг белым бело от самости?

Думаете меня не достали забавы
И эпитеты лже предложений?
Колите меня огнём, де Сады!
Жмите неистово в свои приложения!

Я смеюсь как дворовая собака!
Дура! Сама в себя зарылась!
Я смеюсь без восклицательного знака!!!
(Просто осень своего добилась)

Я теперь от двери до забора,
Сам собой величаво растянутый.
И теперь я ложу с прибора
На подножины и горбатины,

На стремглавины, на возможности,
На резиновость, на трепыхания,
На ублюжество, на колхозности,
На злопыхателей освежевания,

На трезубие, на возложенность,
На партийность, на жополизание,
На хозяйственность и озабоченность,
На забытую.., унитарную..,

Восставшую огненным племенем,
Из руин сто восьмого Рима,
На седую, беззубую, выменем
Однорогого бога, кормимую,

Растаможенную и пропитую,
Не терпящую расставания,
В подстаканнике медном забытую,
На  НЕВОЗМОЖНОСТЬ-ТУТ-ПРЕБЫВАНИЯ.

Да да да...

Я ложил на неё с достоинством
И ухмылкой царя Соломона.
Я теперь обучился воинству
И искусству грузоподъёма.

Я пуст, моя жизнь в сейчас повисла
Наконец, я могу, я силён, я волен!
В моём стихе ещё меньше смысла...
Я превратился в слоновую голень...