Поговорили...

  Осыпав комплиментами мой выживший в "загранице" русский язык, выпорхнула из кабинета пожилая словесница, и ей на смену возник в дверях молодой человек, весьма симпатичный (пока не раскроет рот), широко известный в городе наркоман.
  Он предъявил абсцесс с кулак величиной, пламеневший со всей пролетарской ненавистью и требовавший немедленных мер, о чем я ласково-вежливо поведала пациенту. Ответ "Не, доктор, в натуре?" не поколебал моей решимости: "Право, голубчик, Вы рискуете рукой, это необходимо срочно оперировать..." и та же реакция: "Не, ты чё, доктор... в натуре, гонишь?..."
  На четвёртой попытке объяснить ситуацию я поправила очки (старушка, зрение слабеет) и робко подняла на пациента ресницы и голос: "Дружочек, да бля буду!"
  Больной слегка оторопел, но сразу всё понял и согласился лечиться, а я уткнувшись в компьютер с писаниной, спросила, с чего началось воспаление.
  На заявление, что он ввёл в вену героин, я опять повернулась к страдальцу и, вспомнив о необходимости всё перетолмачивать, матерински-ласково произнесла: "Это Вам, миленький, фуфло впарили, и Вы абсолютно левое ширево задвинули,  герыч такого не дает!" - и вручила болезному заключение, которое он прижал к груди и понёс на выход... мимо двери.
 Охнув от удара о притолоку, попытавшись вспомнить чью-то мать, дружочек вывалился в коридор, напугав секретаря человеческими словами "Вот это  доктор!" до полуобморока...