***

Шаги Истории услышьте.
      
                (быль)

В Прикаспии, где на равнине
Кому не лень, овец пасут.
Лежит селение, поныне
Его Тарумовкой зовут.
Вокруг, на тридцать вёрст дороги,
Всё виноградные сады.
А между ними, как пороги,
Канавы полные воды.
Нет лучше места для охоты,
Чем сей прекрасный уголок.
Фазан, чекалка, год от года,
Выводят здесь потомство в срок.
Лисицы, зайцы, куропатки
Мелькают так, что глаз рябит.
Олень, приходит спозаранку…
Кабан таркалиной трещит…

Владел всей этой красотою
Андрей Тарумов – прокурор.
Хозяйство грозною рукою
Приумножал он с давних пор.
Ему за бывшие заслуги
Перед Россией и царём,
Все земли, что лежат округой
Были дарованы. О том
Хранились документы в сейфе.
В уезде копия была.
На всякий случай. Всё не вечно.
А по России смута шла.
В состав его семьи входили –
Жена, два сына, дочь и зять.
Но вместе с ним они не жили.
Могли лишь в гости наезжать.
Хозяин был суров и грозен,
И нерадивых не прощал.
И очень часто пели розги
Над теми, кто урок не сдал.
                ***
Однажды, это было летом,
Ногайцы не стерпев обид,
Прошли Тарумовку намётом
Предав огню всё, что горит.
Им крепостные помогали
Мстя за себя и за семью.
За униженье и печали.
За жизнь несчастную свою.
А после засвистели плети.
Был на расправу барин крут.
Шептались бабы, девки, дети:
- Ещё, вон, одного ведут.
               
               
              Сцена № 1.

Действующие лица:
1. А. Тарумов.
2. Приказчик.
3.Крепостной батрак.
4. Постовой.
5. Охранники.
Массовка. Женщины и дети.
На сцене висит задник, напоминающий стену бревенчатого дома. Стоит стол с закусками и графином вина. Возле него в кресле сидит Тарумов. Два охранника подводят к нему молодого парня со связанными за спиной руками и с цепями на ногах. Парень одет в холщёвые штаны и в посконную рубаху, у которой оторван рукав. На лице у него кровоподтёки и ссадины. Тарумов, одет в шёлковую косоворотку и хромовые сапоги. Шерстяные брюки не много нависают на голенища сапог. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты. Он во хмелю, но не очень.
               
                ***
- Ну, что пострел, везде поспел?
Мне донесли, ты жёг сараи?
Чего молчишь? Иль онемел?
Смотри, как желваки играют.

- Ты Пётр Андреич, погляди,
Глаза-то, как у Вельзевула.
Он своим взглядом жёг, поди
Всё, что хотел. Всё, что удумал.

- А ты его водой, водой.
Глядишь, и охолонет малость.
- Быстрей воды! Ей, постовой!
               
- Ну, что остыл? Быть может вновь
С тобой продолжим мы гуторить?
На ком моих приказных кровь?
Кто вас подбил здесь всё изгадить?
Ведь я вас всех кормил, поил.
Землицы дал вам, сколько треба.

- Всё барин так, но чем кормил?
Половою за место хлеба?
А землю дал ты нам зачем?
Чтобы погост на ней устроить?

- Молчать, холоп! Плетей, плетей!
Чтоб знал, кому он прекословит.
               
- Ну, хватит звери. Разошлись.
Вам волю дай, всех перебьёте.
Ему я продлеваю жизнь.
Хотя мне это не охота.
Через недельку, как пойдёт,
Всех в кандалы, и в путь-дорожку
В Сибирь, чтоб не мутил народ.
Чтоб место знал, как в доме кошка.
               
                ***
Я здесь не на день. Здесь я на века!
Запомните, что вам Тарумов скажет.
Здесь мой надел. Пусть ноша не легка.
Я всё смогу ради Державы нашей!
Меня поймут потомки и простят
За всё, что вы считаете пороком.
Без силы не возможно созидать,
И храмы строить, и мостить дороги.
Пусть говорят, ведь всем не угодить,
Что ваш Тарумов зверь, вор и хапуга.
Бог им судья. Пока я буду жить
Имение моё будет цветущим лугом.
               
                ***
Прошли года туманами с реки.
Давно забылось крепостное право,
Но точно так же ропщут мужики.
Как и тогда летит о ком-то слава,
Как о Степане иль о Пугаче.
Тревожа душу, разум распаляя.
И Ленин пишет что-то в шалаше.
К свержению царизма призывая.
По городам бежит капитализм.
Дымят заводы и мануфактуры.
И не в умах уже, а в слове мысль
- Долой царя! Мы сами диктатура!
И грянул гром, не в мае в феврале.
И царь отрёкся под напором силы.
И Ленин, стоя на броневике,
Сказал, что революция свершилась.
А до победы было далеко.
Но звёздочкой светила всем она.
Хоть люди знали, будет не легко.
Ждала народ гражданская война.
И покатился по России вал
Из крови, тел, огня и беспредела.
Смешалось всё бандит и генерал.
Кто красным стал, а кто сказался белым.
Брат шёл на брата. Сын стрелял в отца.
Дед с внуком в рукопашной рвали силы.
И видно не было той войне конца.
А смерть, вспотев, косила и косила.
Шёл 19-ый, кровавый, страшный год.
Деникин разгулялся по Кавказу.
Но красные давали оборот
Его войскам всё чаще, раз за разом.
               
                Сцена № 2.
      Действующие лица:
1. Командир бригады, Иван Кочубей.
2. Комиссар бригады,
На сцене стол. На столе лежит географическая карта Кизлярского уезда.
Кочубей и комиссар одеты в полевую форму командного состава Красной армии.(Сапоги, галифе, гимнастёрки, портупеи). Они разрабатывают план освобождения ст. Чёрный рынок от белоказаков Деникина.
Кочубей, разглядывая карту, обращается к комиссару:

- Что скажешь комиссар, если сейчас
Начнём мы окружение станицы?
Я думаю, не ждёт противник нас.
После победы лёгкой веселится.
А утром, рано, только рассветёт
Ударим по противнику бригадой.
- Ты прав Иван, Противник нас не ждёт.
Но всё, до мелочей продумать надо.
Чтоб не терять бойцов нам просто так.
Чтоб малой кровью взять нам Чёрный Рынок.
- Ты думаешь, что я Иван – дурак!
Что мне бойцов не жаль! На поединок
Готов я выйти. Даже смерть принять,
Если судьба победой нас одарит.
- Могу, как коммунист, тебя понять.
Но этим всех ошибок не исправить.
Нам партия доверила с тобой
Не батальон, а целую бригаду.
Поэтому, прошу тебя, друг мой,
Не рисковать. Пока это не надо.
- Но план хорош!
- Не спорю, что хорош.
Но наш противник сам полковник Беев.
И просто так его ты не возьмёшь.
Он лучший командир сейчас у белых.
- Тогда давай схитрим на этот раз,
И выманим медведя из берлоги.
Пусть наши люди помозолят глаз
Ему, вот здесь, на Таловской дороге.
- А дальше что?
- Всё просто комиссар.
Перед мостом засаду мы оставим.
А основные силы на удар
Вокруг станицы ночью порасставим.
А утром, как в погоню, он пошлёт
За нашими людьми своих казаков.
Их с флангов в «клещи» конница возьмёт,
Что будет ночевать за буераком.
А в след и мы ударим по селу.
- Что ж, хорошо. Чтоб так и получилось.
- Пойдёмте комиссар, прошу к столу.
Обедать надо, чтобы не случилось.
               
                ***
Года летели, словно с неба снег.
Меняя лихолетье на стабильность.
И ждал от них улыбки человек.
Надеясь, как и прежде, на взаимность.
За это время всем нам довелось
Пройти через горнило тех решений,
Когда победа, словно в горле кость.
Когда, как праздник было пораженье.
Когда кулак гноил своё зерно,
Но для посева не давал колхозам.
Тогда на свет является кино.
И, как грибы, рождаются совхозы.
Перед войной, шёл сорок первый год,
Кизлярский Окружком принял решенье,
В район Кизлярский два сейчас войдёт,
Тарумовский с Приморским. Но есть мненье,
Тарумовке названье изменить.
Помещики для нас давно чужие.
Пусть лучше Чкалов, будет в сердце жить.
Район же гордо носит его имя.

Но в жизнь это решенье не прошло.
Судьба не подчинилась воле вашей.
В сорок шестом известие пришло:
Тарумовский район на карте нашей.
И так бы нас бросало до сих пор,
Если б судьба не приняла решенье.
В семью народов дагестанских гор
Район вошёл, как сын, без приглашенья.
А время оставляло на полях
Нашей истории поправку, за поправкой.
То Ставрополь наш папа и кунак,
То Грозный схватит, как сазан, затравку.
Из года в год мы плыли, словно плот,
Который отпустили по теченью.
Но перестройка встала у ворот.
Заставив нас самих принять решенье.
Как дальше жить? Что кушать? Что одеть?
А что – то и отсечь, как ветвь сухую.
Дав выбор нам – ползти или взлететь.
И жизнь свою исправить на другую.
2001-ый. Март. Летят гонцы.
- На выборы все жители, по-новой.
И старики, и дети, и отцы.
Избрать нам предстоит главу района.
Два кандидата есть на этот пост.
Панфилов – врач и Чепурной с УОСа.
Достойней их в районе не нашлось.
И, как с мешка, посыпались вопросы.
С кем будем жить? Кто сможет наш район
Вернуть на пьедестал, как раньше было.
Народ сказал: - Нам нужен Чепурной!
В нём есть и разум и в решеньях сила.
И возрожденье вновь в окно стучит.
Мы строим школы, детсады, больницу.
А Дагестан, как сыну говорит:
- Таким районом я могу гордиться!
               
                ***
Двенадцать лет, как ветром унесло.
И очень многое случилось в эти годы.
И Чепурному «крышу» понесло
От власти, что была дана народом.
Команду, тех, кто за него стоял,
Он разогнал, чтоб с ними не делиться
Своею властью. И других набрал
Людишек, что могли пред ним склониться.
Стал воровать казённую деньгу.
И не копейку, счёт на миллионы.
Кто против был, тех гнал, но не в тайгу,
На пенсию. И этим был доволен.
А недовольство, словно снежный ком,
Росло и ширилось среди народной массы.
Ну, а ему всё было нипочём.
Всегда он находил дорожку к власти.
Он, словно смерч, хозяйства разорял.
Бюджеты школ трещали, словно юбки…
Детишкам подавали там на стол
Давно просроченные с запахом продукты.
И мебель брали в них директора
Без качества. Лишь по его указке…
Но грянул гром. Пришла ему пора.
Писать бумагу и уйти в отставку.
И среди осени в район пришла весна.
В лице прекрасной женщины Марины.
За месяц в курс всех дел вошла она.
И для народа сделалась кумиром.
- Она душевный, добрый человек.
Строга, но в меру. Слова зря не бросит.
Решения верны, хоть не для всех.
Кто виноват, с тех по закону спросит.
Простить ошибку может только раз.
Чтоб люди занимались своим делом.
Вам добрый путь Марина, в добрый час!
Чтоб наш район для всех вновь стал примером!