Витражи

               
    

Героям, выжившим в эпоху,
Когда Союз в разрухе пал,
Когда, утративший Голгофу,
Он конвульсивно умирал.
Когда вдруг гласность, перестройка
Свалилась наголову всем,
И взглядов, мыслей перекройка
Создала множество проблем.
Когда хозяин козьей ножки
В хлеву сигарой понтовал,
Другой отшельником – одёжки,
«Бычки» на свалке собирал.
Куда идти? Чему поддаться?
Никто и ничего не знал.
И каждый был бы рад стараться
В том шторме удержать штурвал.
Героям нашумевшей славы
Эпохи краткой яркий свет,
На витражи срисуем нравы
Из их пристрастия побед.

         …

И вот с размахом перестройка    
Вершила судьбы всей страны,
В упряжке взбешенная тройка
Пробила брешь в глухой стене.
И тот, кто в совести с душою
Народу и стране служил,
Был захоронен под скалою
И отвержённым уходил.
Ломали жизнь метаморфозы,
Крик оглушал набата звон,
Среди берёз куст чёрной розы,
Был доллар выдвинут на трон.
Желанье выжить тут пригоже
И выбрать место у костра,
В стремленье том, не дай нам Боже,
Глаза б не выжгла  нам искра.
Пока из тех, кто рассуждали
И с совестью вели торги,
Места другие занимали,
Кому задержка та с руки.
В среде простой, в глуши народной
Те, кто всегда нужду терпел,
Семья без денег, безработной
Вдруг оказалась, не у дел.
А жизнь текла, а жизнь кипела,
У трона долларовый рай,
Жрецами, в участи раздела
Разграблен был народный пай.
Народ униженный, голодный,
В глухой трясине угасал
И крик, и стон его болотный
Тревожным эхо долетал.
И в той безвыходности сила 
Росла гранитною горой,
Цель к выживанию слепила,
По головам спеша порой.
Кто выживал, тонул кто в бездне,
Кто дух в стремленье укреплял,
Кто за бугром в помпезной тризне
От ностальгии угасал.
То лабиринты света, мрака,
И путь в нём выбираешь сам,
Какому ветру зодиака
Даш направленье парусам.   

                …

В семье простой, в среде народной,
В хрущёвке шумно бытовой,
Для резвых чад вполне пригодной,
Простой рос мальчик рядовой. 
Общенью он в кругах учился,
Где бесшабашный самобыт,
И часто тем отцу гордился,
Как в чём - то был успех добыт.
У старших на виду крутился,
Порой услуги проявлял,
В их круг мечтательно стремился:
Его успех в том вдохновлял.
А вечерами он уставший
С отцом в беседах засыпал.
В рассказы яркие вникавший,   
Желаний возрастал накал.
Так детство голову кружило,
И Жизнь казалась лишь игрой,
Но вдруг в то детское мерило
Вмешался случай роковой.
Ему опорой в счастье детском
Отец незыблемо стоял,
Да иногда в поступке дерзком
В поддержку чада восхвалял.    
Он знал всегда, он был уверен:
Отец опора и скала,
И за спиной, он был заверен,
Стояла крепкая рука.
И вот в то детское сознанье
Ворвался вспышкой вдруг надлом,
Крушилось всё его познанье,
Всё изменилось вмиг кругом.
Не стало той былой опоры,
Не стало радости в глазах,
К слезам прибавились укоры
В приобретённых им азах.
И в одиночестве вздыханий
От беззащитности терпел,
Во сне былых воспоминаний
Не по годам малыш взрослел.       
А вот и школа, октябрёнок
Под горн и песни Ильича
В строю державшийся утёнок
Уж редко вспоминал отца.
Дни окрылённые летели,
Искрились детские глаза,
Повсюду звёздочки блестели:
К мечтам под стягами вождя.
И в жизнь уверенной стезею
Широкой поступью шагал,
В путь к коммунизму, за идею
"Всегда готов!" рапортовал.
Уж школа, в радости событий,
Бал выпускной с костром, с зарёй,
Их в мир познаний и открытий
Одних оставила с мечтой.
Мир с распростёртыми руками,
Судьбы в нём выбор непростой:
К мечтам заоблачным крылами
Парить бы, силе молодой.
Но век стремительный двадцатый
Свой бег спирали завершал,
Своей вершиной пик горбатый
Все достиженья разрушал.
И в тот период мир циничный, 
Пока друг молод и герой,
В здоровье, в силе, энергичный,
Был призван Родиною в строй.
Со школьной парты он стремился,
Как каждый юноша, мечтал:
В моря, десантники просился,
И долг с желанием совпал.
Прошёл он жёсткий путь в десанте,
С песком и кровью пот глотал,
В берете,  лентах, аксельбанте
Путь к выживанию впитал.
И в тайнах ветхости гражданской
Уже в раскладах не блуждал,
Характер, нрав его «афганский»
Уже в душе преобладал.             
Теперь он скромности боялся
И счастье в опытах черпал,
Он быть на уровне старался
И ветра свой порыв поймал.
Пока за доллар суды бьются,
Закон немой, слепой, глухой,
Герой  в крови мог окунуться
И властной управлять рукой.
Всё покупалось, продавалось,
Всех достояний шёл раздел,
Всё властью доллара решалось,
Вершил все действа беспредел.
Герой отважно наш сражался,
В штыки, подкопом крепость брал,
С победой, в долларах купался
И в море остров покупал.
Его недвижимости сила
Как мотылька к костру влекла,
Их неизбежность всех косила,
Но цель слепила, флаг несла.
И вот достигнуто, свершилось.
Он сеть в оффшорах укрепил,
Всё в обороте, всё крутилось,
Нулями в банках наследил.
Зимой ли, летом в Куршевеле,
Майами, Мексика, Дубай -
Всё совмещалось в бренном теле,   
Где всесезонный земной рай.   
И ждёт квартирка на Арбате,
В размерах метрика проста,
Понятно, что не каждой хате
Размеры заиметь мечта. 
В пылу дизайнеры старались
Идею воссоздать творца,
И часто замыслы менялись
В аккордах строгого певца.
Все были учтены расклады,
Вся обстановка, как с холста,
И визитёрши были рады:
Всех дружно чмокали в уста.
Обновы шумно укреплялись,
Текла шампанского река,
Друзья и гости восторгались,
Придав тирадам огонька.
В антрактах золушки, павлины
В парах, расслабившись, «Клико»,
Былых ценителей малины
Богатство роскоши влекло:
Панно, мозаика, картины,
Вся в  коже, в золоте пыльца,
Зал в обрамлении лепнины,
Достойно  ханского дворца,
Где дни застольем украшают,
Где депозитная игра,
На платья кофе проливают,
И тает бадьями икра.
Сей быт пристрастно обживался,
Витал  в покоях херувим,
В прекрасных золушек влюблялся,
Женою явно был томим.         
Уже нуждался он в прислуге,
Иметь охрану помышлял,
Любил услужливых  услуги
И перед ними щеголял.
Никто не спрашивал, откуда
Здесь счастья полные глаза,
Но все довольны в том, покуда
Героя не сразит гроза...               

              …

Бегут года в уезде милом,
Идёт всё в жизни чередом.
Полвека прожито, мерилом
В ней действа, нажитые в том.
Года, бывает, мудрость дарят,
А с сединою бес в ребро,
В затишье сердцу вдруг подарят
Судьбы греховное тавро.
Как не подвластны мы порою
Порывом страсти управлять,
Несогласованность с судьбою
Рассудком действия понять.
И вот на звёздном небосводе
Среди мерцающих свечей,
В манящем блеском хороводе
Глубины тайные ночей,
Вдруг ослепительною вспышкой
Затмились новою звездой,
С пренебрежительной насмешкой,
В кощунстве крови молодой...
Где притягательности сила
Влечёт низменно за собой,
Порою разумы слепила,
Влача их в бездну с головой.
Очарованье молодое,
Как наказанье за грехи,
Перевернуло всё в герое,
Внеся капризности штрихи.
И в ветре вольном страсть кипела,
На гребне в райском челноке
Душа, как в юности, запела
В парном пьянея молоке…
Как жалко, друг, твои мытарства
Сгубили личность и покой,
А с сединою вдох бунтарства
Разрушит старческой клюкой.
Пока челнок на гребне вала
Ты держишь крепкою рукой.
Не выбьет шторм тебе штурвала,
Земля надёжна под ногой.
Но вдруг весло в порыве шквала
В рывке усердном даст облом,
Волна ошибок не прощала,
И чёлн снесёт твой кувырком.
От жизни многого желая,
Но у судьбы порядок свой,
С ней часто сделки соглашая
В затменье совести с душой.

                …

Ну а пока герой наш в страсти
Черпает мёд из алых губ,
А за спиной готовит снасти
И точит свой ревнивец зуб.
Он в силе, ярости, азарте,
И жаждет принять вызов, бой,
И смел, горяч, как воин в Спарте,
Готовь пожертвовать собой.
В кругу друзей угрозы, храбрость
Он в резкой форме излагал,
И в силе молодости, важность,
В том предпочтенье отдавал.
Он знал лишь женские капризы,
Но силы роскоши не знал:
Фортуны жёсткие сюрпризы
В любви своей не принимал.
Он волен был в своих поступках
И в спорах бурных всегда прав,
Знаток наябедничать в шутках,
И спеси, вольничества нрав.
Желал он справедливой страсти,
Соперник в ней лишь по годам
Мог состязаться в этой части,
Поддавшись сладостным губам,
Но волей случая ревнивцу
Соперник седовлас стоял
И, к удивлению строптивцу,
Он чести в схватке не ронял.
А в юном теле кровь кипела,
Желала мщения душа,
И в мыслях туч гроза гремела,
Призывы совести круша.
И встречи в ярости желая,
И в ножнах сталь уже искрит,
Горят глаза. Уж предвкушая,
Сей узел разрубить спешит.
Итог в естественном решеньи,
Он честь свою не посрамит,
И в схватке, в яром исступленьи,
Как Зевс, врага, он поразит.

             …

А в это время в доме славном
В любви воркуют голубки,
Им не помехой в деле главном 
Прислуги пёстрые лубки.
Уже и в свете без смущенья
Их представляют здесь и там:
В делах пристрастного влеченья,
Забавы, к радости шутам.      
Успех - он есть успех достойных,
Здесь нет уступок мелочам,
В чертах любви картин фривольных
Не охватить уму врачам.
Лишь жизнь и время - судьи в главном -
Расставят по своим местам,
В поступке мелочном, забавном
Есть скрытый путь к большим мостам.
Ну а пока на удаленьи
Мятежно колокол звенит,
Амур сердца в уединеньи
Обильно стрелами разит.
И в том, как сон, слепом виденьи,
Как гор в стремительной реке,
В безумном, пьяном исступленьи
Мы тонем в радости глотке,
В среде сомкнувшегося круга,
Как в лабиринтном тупике,
Вдруг на глазах теряем друга
Отказом в поданной руке.

              …

Прохладным, предрассветным мраком,
Осенней, моросящей мглой
На крыши, кроны - чёрным фраком
Повисли тучи чередой.
Горит фонарь, льёт луч скользящий
В туман распыленной реки,         
Как символ жизни, свет струящий
Законам ночи вопреки. 
Косые тени в парке спящем
Грозят пугающе метлой,
Зловеще в страхе наводящем
Своей таинственной игрой.
Дома чудовищной стеною,
Упёршись тенью в тротуар, 
Поднялись в тучи головою,
В архитектурный свой пиар.
И сонно, ленно пробуждаясь
За непроглядной пеленой,
Уже глазницами играясь,
Нарушив темноты покой.
Там чей-то силуэт размытый, 
Сливаясь с вековым стволом,
За утолщением укрытый
В зловещих в линиях излом.
Лишь огонёк жаринкой вяло   
То вспыхнет, то опять замрёт,
То очертит дугу устало -
Секреты тени выдаёт.
Там свет в окне - глазницу дома
Потоком ярким осветил: 
Вдруг силуэт в тени излома
Сутулясь, к дому поспешил.
Вот дверь мелодию пропела,
Подъезд в мгновенье свет залил,
За выходящим проскрипела,
И мрак кого-то растворил.
Шуршащий лист, шаг торопливый
Две тени в парке выдавал,
И мщенья взгляд нетерпеливый
Мрак предрассветный укрывал.
Вдруг вскрик пронзящий, шум невнятный
Встревожил непроглядный мрак,
И страх угрозы неприятный
Повис, как затаенный враг.
И снова звук, шум ярой схватки,
Борьбы сцепившихся врагов,
И хрип, и стон, и сил остатки
За глотку, рвущихся клыков.
Блеснула сталь, страстей повадки
И честь облагородит кровь
За вызов брошенной перчатки
На разрешение клинков…

               …

Затихший парк, туман недвижно
Два силуэта поглощал,
Лежавших рядом неподвижно,
Дыханьем влаги насыщал.
Вот-вот восток, луч опоздавший
Из необъятной глубины,
Как глашатай провозглашавший
В час предрассветной тишины
Разгонит сны, мотивы сказок,
Желаний, вымышленных днём, 
Судьбе навязанных завязок
На ранах сердца познаём.
Вдох жизни. Снова оживаем,
И снова, снова рвёмся в бой,
В огонь со шпагой, страсть желаем
Удел у жизни вырвать свой…

              ...

Туман утра ещё скрывает
Оживший призрак тишины,
Уже тропою провожает,
Как в чувствах признанной вины,
К платформе небольшой станички,
Куда, шатаясь, он спешил,
Шум уходящей электрички
В туман, в затишье удалил.
 
          …

А дни бегут, а жизнь уходит,
Судьбы вершится свой поток.
И жизнь к итогу всё подводит,
Верша последний свой виток. 
Наш друг давно уж не ретивый
И лоск, и нравы призабыл,
Старец беспомощный, ворчливый
С судьбою в схватке приостыл.
Уж на постели приостылой
Ведёт он с кем-то разговор,
К подушке, выцветшей и прелой,
Судьбы подписан приговор.
И к потолку порою днями
Застывшим взором устремлён,
Давно забыт уже друзьями,
Душой и телом утомлён.
Уж чада заняты делами -
Они зубрили в том урок,
Их где-то к берегам волнами
Причалил океан челнок.
Лишь вспышкой вдруг воспоминанья
Глаза в мгновенье заискрят,
Наплывом ясности сознанья
В груди дыханье участят,
Да иногда свой взгляд въедливо
К старушке-няне повернёт:
Та отвернет глаза пугливо
Обескуражено замрёт... 
Так в одиночестве, забытый,
Угасший в тишине чертог,
Касаньем времени размытый -
Жестокий подведён итог…               

                04. 11. 13г.