Эльза Ласкер-Шюлер

ЭКСПРЕСС - СИОНИЗМ

"Все люди  рождаются  сумасшедшими
и некоторые остаются ими на всю жизнь".


Этот афоризм, позаимствованный мной из пьесы великого Сэмюеля Беккета "В ожидании Годо", очевидно, может служить эпиграфом к биографии любого поэта - экспрессиониста.
Впрочем, в ответ на это, не менее великий и популярный Сальвадор Дали заметил: "От сумасшедшего меня отличает лишь то, что я со¬вершенно нормален".
 
Трудно спорить с кумирами авангарда о том, был ли кто-либо из них нормален, но, в своё время, ни "абсурд", ни "сюрреализм", не вписывались ни в какие общепринятые нормы.

"Зри в корень", - говорил незабвенный Козьма Прутков, а корнем всего авангарда принято считать экспрессионизм. Этот термин образован от латинского "expressio", т.е. - выражение, и впервые был употреблён в печати в 1911-ом году немецким литературным критиком Х. Вальденом, совершившим своеобразный литературный подвиг - в течение более чем двадцати лет, издававшем экспрессионистический журнал "Штурм" ("Der Sturm", 1910 - 1932г.).
 
Вокруг этого журнала группировались такие выдающиеся немецкие поэты - экспрессионисты как Георг Гейм, Георг Тракль, Эльза Ласкер - Шюлер, "поэт - телеграфист" Август Штрамм, кумир послевоенной западногерманской молодёжи Готфрид Бенн, Людвиг Рубинер и многие, многие другие.

Экспрессионизм является, своего рода "белым пятном" на поэтической карте мира. Услышав этот термин, многие вспомнят о том, что были в начале двадцатого века какие-то экспрессионисты в живописи, в архитектуре и догадаются о том, что должны были быть такие же и в литературе. Но, назвать их имена, блеснув эрудицией в интеллектуальной беседе, по силам далеко не каждому.

Став самым мощным литературно - художественным направлением в первой четверти двадцатого столетия, экспрессионизм вобрал в себя черты позднего символизма, натурализма, акмеизма, эго - и кубофутуризма, сюрреализма и даже, покорившего старушку - Европу в послевоенные годы, дадаизма. Впрочем, последнее течение - внебрачное дитя экспрессионизма, что признано и уцелевшими в мировой мясорубке родителями, и оперившимися потомками.

Существует теория, согласно которой экспрессионизм является среднеарифметическим выражением всех перечисленных выше (а также, и забытых автором) литературных течений.

Впрочем, как существует и обратное, не менее аргументированное мнение, суть которого сводится к тому, что экспрессионизм - есть "альма-матер" всех последующих "измов", и зародился он ещё в глубокой древности.
Дикарские пляски над убитым мамонтом, или же наскальные рисунки, изображавшие жизнь и быт первых homo sapiens, являются ни чем иным, как выражением (вспомним сам термин "expressio") стандартного набора животных инстинктов и эмоций.
Результатом последовавшей затем эволюции человечества и явилось "расщепление" раннего экспрессионизма на десятки более концентрированных и автономных способов эмоционального выражения, или же - направлений искусства.
 
Спустя тысячелетия, экспрессионизм возродился из них же, но уже на гораздо более высокой ступени, достигнув своего апогея в так называемое "экспрессионистическое десятилетие" (1911 - 1921).
Влияния его не избежал, в той или иной степени, ни один крупный художник.
Так случилось в начале творческого пути и с Иоганнесом Бехером, будущим пламенным коммунистом и министром культуры ГДР, который в 1925-ом году издал поэтический сборник "Труп на троне", и с Бертольдом Брехтом.
 
В более зрелом возрасте к нему пришли братья Томас (Нобелевская премия по литературе за 1929 год) и Генрих Манн, нищий бродячий гений Райнер Мария Рильке, дочь еврейского изобретателя и промышленника Вильяма Закса Нелли, которая в 1966 году разделила Нобелевскую премию с Шаем Агноном.
Безусловно, к экспрессионизму тяготел и Франц Кафка, имя которого, впрочем, в те времена мало кому было известно.

Поэзия немецкого экспрессионизма, в целом, предугадала историю двадцатого века, запечатлев время кровавого крушения культур, картины Страшного Суда и Апокалипсиса.

Одичавший, сбившийся с дороги, оборванный и окровавленный маленький человечек, посреди холодных развалин огромного Города - один из основных поэтических образов экспрессионизма. Город выступает как место совершения преступления, как орудие преступления и как преступник. Показательно в этом плане стихотворение Георга Гейма "На окраине":

...Здесь хлюпает, как слизь, беззубый рот,
Здесь культями умеют колотить;
Дурные начинают голосить,
Старик со лба проказу не сотрёт.

..............................

В подвале, где лупится потолок,
Две попрошайки с яростью и злостью
Слепого угощают рыбьей костью -
И тот блюёт кровищей на платок.
У старых баб на грязной простыне,
Изводят старцы тлеющую похоть.
Младенец, как старушка, начал охать,
Иссосанную грудь ища во сне...

Город, как исчадие ада, в котором правят бал демоны зла и насилия. Город, в котором "Бог умер", как отчаянно выкрикнул Ницше, на пороге безумия.
А если и не умер, то карает за грехи.
А если и не за грехи, то это ещё ужаснее, ибо карает просто так, по изначальной злобности своей природы.

Выстрел в Сараево в июле 1914 года явился лишь заурядным подтверждением экспрессионистических пророчеств.
Первая Мировая война, покрывшее Европу облаком смерти, бессмысленное взаимное истребление миллионов, среди которых оказались и многие поэты-экспрессионисты. Кто-то из них пал на полях сражений, кто-то сошёл с ума или покончил с собой, собственной смертью продолжив своё поэтическое творчество.
 
Георг Тракль (1887 - 1914), один из лидеров "чёрного экспрессионизма", вслед за Бодлером и Рембо, наравне с Г. Геймом и Г. Бенном, воспевавший эстетику безобразного, был на войне санитаром. Однажды, сопровождая обоз с ранеными (по ошибке отравленными своими же газами), стал свидетелем мучительной смерти всех, кого вёз. Так кошмары, воспетые им в стихах, стали явью. Потрясённый поэт принял смертельную дозу наркотика.

Не менее показательна и смерть Георга Гейма (1887 - 1912), который утонул во время катания на коньках по льду озера. Что, кстати, было предсказано им в одном из последних своих стихотворений. И в дальнейшем судьба не жаловала экспрессионистов.
"Пивной путч" и, последовавший за ним, приход к власти нацистов, мягко выражаясь, не способствовал их благополучию. Их книги полетели в костёр, а сами поэты подверглись преследованиям.
Некоторые из них были уничтожены по расовому признаку, т.к. среди экспрессионистов был традиционно высокий процент евреев. Так погиб Якоб ван Годдис (он же Ганс Давидсон). Бежал в США из Германии Альберт Эренштейн, где и умер в больнице для неимущих. Иван Голль (настоящее имя Исаак Ланг, 1891 - 1950) - весьма колоритная фигура, писал на немецком, французском и английском, также бежал в Америку. Пауль Цех, после годичного пребывания за решеткой, сумел вырваться в Южную Америку.
Эльза Ласкер-Шюлер добралась до Палестины. Впрочем, её выбор не был случайным.

Nil admirari.
(Нечему удивляться)

Эльза Шюлер родилась в 1869 году, в провинциальном немецком городке Эльберфельд, в семье преуспевающего еврейского банкира. Отец её, хоть и не принял христианства, был весьма далёк от еврейских традиций, и его дети получили светское образование.
Эльза Шюлер не относится к разряду еврейских вундеркиндов, которые уже в младенческом возрасте поражают воображение своих бабушек откровениями мирового масштаба.
До двадцати пяти лет она занималась самообразованием, немножко репетиторствовала, немножко музицировала, и с девичьей скромностью упражнялась в любовной лирике. Её жизнь перевернул случайный визит в провинцию молодого берлинского врача Б. Ласкера.

В 1894 году, выйдя замуж и переехав в Берлин, Эльза знакомится со многими молодыми поэтами - экспрессионистами. Её круг общения включает таких теоретиков экспрессионизма, как К. Хиллер, который в своем творчестве противопоставлял пролетария плебею, утверждая, что из пролетариев, "как из глины можно слепить народ" (чем не марксист?), К. Краус - издатель литературного журнала "Ди факел", который первым начал печатать стихи Ласкер - Шюлер.

Свой первый свой стихотворный сборник Эльза выпустила лишь в 1902 году, будучи уже тридцати трёх лет отроду. Он получил название "Стикс" и был пропитан модными тогда мистическими идеями.
Спустя два года, выходит книга лирической прозы, которую поэтесса посвятила неожиданно умершему Хиллеру. Все её "ранние" произведения характеризуются сложной, солипсической ассоциативностью поэтических образов. Непреодолимое стремление уйти от гнетущей, неприемлемой реальности, приводит автора в волшебный город, в царство любви и свободы:

Повсюду я разыскиваю град,
Где ангел на часах стоит у врат.
Громаду крыл его бескровных
Я на плечах несу, как клад...

Это же стремление побудило Ласкер - Шюлер в 1903 году уйти из респектабельного и благополучного дома её мужа. Впрочем, имея множество поклонников в литературной среде, от одиночества она была, казалось бы, застрахована.
В том же 1903 году, Эльза выходит замуж за, уже упомянутого нами Х. Вальдена, (он же - Г. Левин, предположительно, погиб в фашистских лагерях в 1942 году).

Брак с Вальденом, который благословила вся поэтическая элита, продолжался всего девять лет. После разрыва со вторым мужем, поэтесса ведёт богемный, скитальческий образ жизни, у неё периодически появляются какие-то "спутники жизни", не оставившие следа ни в истории, ни в её душе. Однако в творчестве Ласкер - Шюлер навсегда остаётся тема безысходной любви, эротики и одиночества, как, например, в стихотворении "Эрос":

Ах, я любила его в исступленье!
Лежала ничком у ног
И Эросу жалобно
Всю тоску изливала.
О, я любила его в помраченье!
Как летняя ночь,
Никла моя голова.
Кроваво-черная, на его колени,
И пламя  рук его обвивало.
Так досель моя кровь не рвалась к пожарам,
Не ждала его рук в трепетанье яром.
И он вынес меня из сумерек горя.
И все солнца песню огня запели,
И в моём теле,
Светло белея,
Лилия заблудшая расцвела.

Огромное влияние на мировоззрение поэтессы оказала дружба с Максом Бродом. С тем самым Бродом, который "сохранил" для человечества Франца Кафку. Умирая, Кафка завещал своему ближайшему другу и душеприказчику, сжечь весь архив. Стоит напомнить, что при жизни Кафке удалось опубликовать всего несколько десятков новелл, снов и легенд.
Макс Брод не только сохранил весь архив Кафки, но и, в 1939 году, вывез его в Израиль.
В 1928 году он издал роман о своем друге, под названием "Царство любви". Брод прожил долгую и бурную жизнь. Писатель и композитор, он оставил после себя богатейшее литературное наследие: поэзия, проза, драматургия, философские сочинения. Он был весьма активным участником сионистского движения и в 1918 году стал одним из основателей Национального Совета Евреев Чехословакии. Именно он познакомил Эльзу Ласкер - Шюлер с основами сионизма. Под его руководством поэтесса занялась изучением иврита и еврейских традиций. Глубоко национальны её стихотворение "Мой народ" и цикл "Еврейские баллады", в котором каждая баллада посвящена одному из библейских героев.

У кладезя на родине моей
Витает ангел.
Поёт он песнь моей любви,
Поёт он песню Руфь.

"Руфь"

В отличие от большинства своих друзей - евреев, воспитанных на европейской культуре, Ласкер - Шюлер особенно остро ощутила угрозу, нависшую над европейским еврейством после прихода к власти нацистов. В 1933 году она навсегда покидает Германию.

Поселившись в Швейцарии, она дважды, в 34-ом и 37-ом годах посещает Эрец-Исраэль. В этот период выходит в свет её лирический очерк "Страна иудеев", в котором превалируют тема Бога и иудаизма, преломляющегося сквозь призму экспрессионизма.
В 1939 году, одновременно с Максом Бродом, Эльза окончательно перебирается в Иерусалим, в котором она и живёт вплоть до самой смерти в 45-ом году, в крайней нищете.
Этот период в её творчестве вряд ли можно назвать плодотворным. Она пишет фантастическую пьесу "Я-и-Я", действие которой происходит у стен Старого города, а также, небольшой поэтический сборник "Синий рояль".
В последних стихах Эльзы Ласкер - Шюлер ощущается усталость и окончательный уход от реальности в сказочный и трагичный мир личных переживаний.

Остаётся добавить, что существует очень мало переводов произведений поэтессы на русский язык, ибо поэзия экспрессионизма, столь густо замешанная на еврейских именах, всегда являлась "реакционным буржуазным течением, крайне враждебным социалистическому реализму".

М о й   н а р о д.

Утёс искрошен,
Откуда беру начало,
И песнь о Боге моя зазвучала...
Я ринулась круто с пути
И, уйдя в себя, струюсь
Одна, через камни стенаний,
К морю.
Я так хотела  избыть
В своей крови
Горечь перебродивших вин.
Но сердцем всякий раз вторю,
Кричу из глубин,
Когда, воззарясь на восход,
Мой народ,
Утёса искрошенный прах,
Бога истошно завёт.
               
С т а р и н н ы й  т и б е т с к и й  к о в ё р.

Наши души пыл страстей недетский
Обратил в сплошной ковёр тибетский.
Луч в луче, сплелись в объятьях краски,
Во всё небо звёзды дарят ласки.
Наши стопы топчут петель пестрый ряд -
Мириады тысяч, тыщи мириад.

Ламы сын, чей трон с мускусом сращен,
Долго ли лобзаньем ты мои нежишь уста,
Щеку прижав к щеке пест расплетенных времён?

М о й  г о л у б о й  р о я л ь.

Стоит в моём доме рояль голубой,
Он спрятан в подвале, во мрак неживой,
Да нот я понять не сумела,               
С тех пор как земля огрубела.
Звёздные руки бренчат вразнобой.
(В ладье полнолунница пела!)
Под звяканье пляшут крысы гурьбой.
Разбиты клавиши, сорван строй.
Голубое оплачу тело.
О, ангел меня уведёт за собой
(Я ль горького хлеба не ела?),
В небесные двери я выйду живой -
И тут я запреты презрела.




199...