Егоркины крылья

Слыл Егорка недалёким,
Фантазёром и убогим.
Вдруг на ум взбрело ему
К небесам поднять главу:
Заглянуть за облака
И увидеть с высока
Золотой церковный крест,
Всё село, поля и лес.

Что Егорка дурачок,
Был давно такой слушок,
И народ его затею
Не воспринял с удивленьем.
Помотали головой:
«Почему такой дурной…
Но мозги тебе не вставишь,
Поступай, болван, как знаешь».

Гордость у него взыграла.
Всё внутри затрепетало.
«Я во что бы то ни стало
До небес рукой достану!».
Равнодушный стал народ –
Ничего не признаёт,
Что иное иль ново.
И сказал: «Нам всё равно!».

Но Егорка не такой,
Хоть и с русой головой.
Он принялся за работу.
«Что же сделать мне такое -
Чтоб достать до небосвода –
Что-то лёгкое, простое?».
Тут, друг друга окликая,
Над Егоркиной башкою
Пролетала птичья стая.
Он глядел на эту стаю
Весь от радости сияя.
«Вот с кем я хочу сравниться –
С высоко парящей птицей!
Лучший друг ей только ветер!
Всех свободнее на свете!
Пред той птицей каждый равен:
Будь то барин иль крестьянин.
Ведь она мирского выше
И, конечно, к Богу ближе.
И Руси простор лихой
Для той птице весь родной!».

Заперся Егор в сарае
И неделю там стругает.
А жена не понимает,
Дом слезами заливает.
«Что же с мужем происходит?
Из сарая не выходит.
В рот он крохи не берёт,
Лишь святую воду пьёт».

Ох, работа не легка
Для Егорки-дурака.
Но чрез дней как-этак двадцать
Смастерил он два крыла.
Из сарая вышел ночью
Грязный, потный, сонный, тощий.
Свежесть лёгкую вдохнул.
И на небо он взглянул.
В этом чёрном океане
Миллионы звёзд блистали,
Серебром переливались
И Егорке улыбались.
Он в ответ перекрестился,
И усталый в дом побрёл.
Медведём в избу ввалился
И без сил уж завалился
На кровать с женою рядом,
И проспал неделю к ряду.

Глаз открыл: жена рыдает
И молитву повторяет.
Как увидела – живой –
Закричала: «Боже мой!».
И ещё сильней ревёт.
А Егорка не поймёт:
Отчего она печальна?
У него-то всё нормально –
Нынче будут испытанья!
Крылья он свои проверит,
И жена ему поверит,
Что не зря все эти дни
Не видалися они.

Наступает час полёта.
Всё готово у пилота:
Затащил крыла на крышу .
«Ну, и крылья - тяжелы же!
Их по ветру разверну.
Птицей к небесам взметну
И увижу с высоты
Церковь, лес, луга, цветы».

Нет уж большей красоты
Для Егоркиной мечты.
И на крыше стоя твёрдо,
Заорал во всё он горло:
«Люди добрые, смотрите,
Если верить не хотите.
Или живо выходите,
Иль тогда уж не судите.
Вы Егорку-дурака
Обзываете всегда –
Не дал Бог мне, мол, ума –
Докажу я вам тогда,
Что Егорка не простак.
Не такой уж я дурак!
Выходите и смотрите,
Что я сделал просто так!».

Вот прислушался народ :
«Кто же это так орёт?»
«Верно пьяный идиот».
«Что-то больно не похоже,
Матюгов не слышно тоже».
Любопытство душу гложет.
Потихоньку вышли всё же.

А Егорка окрыленный
И мечтою осветленный,
Гордо держит грудь вперёд
И всё зрителя зовёт:
«Сделал крылья я в сарае.
Посмотрите, как летаю!
Ваши шапки похватаю,
Над главами пролетая».

«Ну, Егорка!». «Да, он брешет!».
«Языком он только чешет».
«Парень двинулся вконец».
«Ох, убьётся молодец».

«Вы не верили в меня.
Только лишь жена моя –
Долгу верная супруга –
Помогала и ждала».
Тут Егоркина жена
Вся слезами залита,
Как луна белым-бела,
Вышла из толпы она.
И кричит ему: «Постой!
Что ты делаешь со мной?
Сердце режешь на живую.
Ты затею брось дурную!
Живо слезь Егорка с крыши
Или будет хуже, слышишь!
Постыдился бы пред людом.
Ведь с тобою беды всюду.
Повторять, чтоб я не стала –
Ну, слезай, кому сказала!».

«Ну и жёнка! Ну, строга
У Егорки-дурака!».
«Я б такую бабу сам,
Как кобылу обуздал!».

«Слезь, Егорушка, послушай:
Говорят, что мне при муже.
Это просто срам и гнусь.
Помоги же, я боюсь!».
«Жёнка, милая, родная,
Им словам не доверяя,
Ты смотри, как я летаю!
Докажу своим полётом –
Каждый может быть свободным!».
«Нет, Егорушка, не надо!».
«Поступаю я как надо!
Поступаю я как надо!
Как мне Бог велел когда-то!».

Тут Егорка разбежался.
Жёнка рот рукой закрыла.
И от крыши оторвался.
Кто-то крикнул: «Молодчина!».
Только гвоздь в крыле сломался,
И полёт не состоялся.
А Егорка распластался
На земле полоской узкой,
На земле родной и русской.

Шапки люди поснимали.
«Упокоит Бог» сказали.
Дружно все перекрестились,
И в молчанье расходились.
А жена всё не уходит,
Всё стоит да Бога молит.
Но к Егорке не подходит.
Всё боится огорчиться –
Вдруг несчастье подтвердится!
Вдруг действительно она
С этих пор теперь вдова!

А Егор лежит и дышит,
Землю русскую он слышит.
Говорит ему земля:
«Не приму сейчас тебя.
Поживи еще на воле,
Погуляй же на просторе.
Жёнку, деток береги,
Любят ведь тебя они.
Ну, а крылышки свои
Ты в душе своей храни.
Не заменит агрегат -
Никакой аэростат –
Мысль, что творчеством полна
Для любви и для добра».

На земле на русской нашей,
Что любого края краше,
Есть Егорки вот такие.
Пусть не поняты другими,
Но за Русь у них родную,
И простую, и шальную,
И лихую, и святую
Сердце и душа болит –
На таких Земля стоит!

(И. Журавихин. Август – октябрь 2013 г.)