Повседневность

В повседневности
Счастье потерянности.
В блуждании
По окраинам,
Околицам
Бытия - радость.
В обветшалости -
Смак и насыщенность.
В малости,
Скудности -
Соль.
Щепа карбоната натрия,
Соды для пышности
Пирожного школьного –
Ощущение
отлучения
От церкви
всеобщего равенства.
Мы не равны.
Каждый из нас избран по-своему.
По-своему переносит
Горести, тягости
Божественной пустоты.
Каждый из нас в рождении - Бог,
а в жизни последующей,
простите за выражение - Лох.

В повседневности
Нет место пафосу
И итог не подводит неделе
Программа «Время»,
с Ирадой Зейналовой
вещающей остервенело
о ежедневности зомби,
обивающих мой порог.
Как же быть?
Быть ли революционером?
Или быть художником,
Забившемся и забивающим,
А, может быть, прибивающим,
Пригвождающим яйца свои
К кремлевской брусчатке?
Как же мне быть
В своей повседневности
не нарочитой,
жаждущей,
ищущей и скорбящей,
но, все равно,
любящей каждое существо?

Как я могу позабыть
Детство свое в Башкирии,
Когда всем двором
мы яблоки тырили
с территории палисадника
частного, но
захватившего кусок общей земли?
Как я могу забыть
лишение девственности,
поцелуи на съемной квартире
с тобой Катерина,
которая в последствии
родила мне сына?
Как я могу забыть
грязную ванну
в купленной на деньги родителей
жилплощади,
зарегистрированной на имя мое
на улице Шота Руставели?
Как я могу забыть,
как Сегей Буратино
в этой ванной плескался,
держа в руках букетик
весенних ландышей,
мною подаренных?

Я по миру проехался вскользь,
Постоял у Стены Плача.
Меня принимали за аргентинца
Сабры израильтяне.
Я истребил в себе русский акцент,
Говоря на иврите.
Они меня понимали,
Рожденные на свободной земле
Палестины, обнесенной
Стеной бетонной.
Земле к которой моя кровь
Подобно железу притягивается,
Как к магниту.
Я до сих пор на иврите плачу.
Я до сих пор пытаюсь молиться
На этом древнейшем из древних
Языке Торы.

В повседневности
Разговоры и встречи,
Знакомства и расставания.
В повседневности
Расстояния,
Электрички, автобусы,
Вагоны метро, магазины,
Театры и площади,
Фейерверки и набережные,
Поступки небрежные,
Кляксы, оскомины...
Но в повседневности
Так же и горы, хребты,
Перевалы и повороты.
Путешествие бесконечное.
Крохи еды и обильная трапеза.
Все и всегда по-разному.
Иногда с сарказмом,
А иногда на пике кристальной
Наичистейшей
Самой Чистоты.

В повседневности
Я право имею не соглашаться
С рабством,
Игнорировать режим полицейский.
Но это опасно.
По предъявлению паспорта
Каждый мент
Понимает,
Что я уязвим.
Пока только штрафы
За сигаретку в поезде,
За коктейль на перроне.
Но вскоре
За слово сказанное
Буду наказан.
И никакой Израиль
меня не спасет,
не вымолит.

Пока еще повседневность,
Не баррикады.
Пока еще песни не о войне,
О Любви.
Пока еще
я на ногах
И в трезвом уме.
Но, если, случится так,
Что попаду в крематорий
Истории,
Прошу тебя Кулешов Евгений
Ты уж развей прах мой
Над Средиземным морем
Своей повседневности.
Окажи услугу такую
фейсбучному другу, который пишет тебе
Короткие сообщения личные
На облизанной лайками
Холодной, промерзлой стене
повседневности общей.

Я прощаюсь с тобой, несостоявшийся друг.
И это нормально...