2

С Анатолием Филипповичем Чиковым он познакомился раньше меня и дружил до самой смерти поэта. Позднее написал цикл стихов, в том числе, о последней встрече:

ОБУГЛЕННЫЕ  ГЛАЗА 


                В. Е. Морозову.

                20 сентября 1996 г. в  Абрамцевской
                психиатрической  больнице
                скончался поэт Анатолий Чиков

“Не дай мне Бог сойти с ума” – так Пушкин
изрёк однажды. Был он трижды прав…
В десятом отделении психушки
мы ждём в приёмной, Чикова позвав.
Открылась дверь, и вышел Анатолий.
Куда девалась озорная прыть?
“Психушка, брат, - она не санаторий,
в ней уйма психов, с ними тяжко жить”.
- Ну, что стоим? За тем столом, пожалуй,
расположимся и поговорим.
Поэт присел. Заросший. Исхудалый.
И мы смущённо сели рядом с ним.
- Отбуйствовал. Сейчас мне легче стало.
Дела к поправке. Рад увидеть вас.
И вдруг с опаской – зырк на санитара,
прошедшего неспешно мимо нас.
Достали мы с гостинцами пакеты.
- Съем здесь, в палате – психи всё сопрут.
Ел с явным наслаждением конфеты.
Вдруг: - А меня отсюда заберут?
Когда я был уже за гранью яви,
в квартире учинил большой скандал.
Извёл Маринку. Много набуянил.
Порвал все шторы. Стулья поломал.
Со мною дочь измаялась. А ну как
оставит… – молвил с дрожью на губах.
И было столько детского испуга
в его, тоской обугленных, глазах.
Мы, как смогли, утешили: - Маринка
возьмёт, конечно. Будешь дома жить.
И радость тут в глазах его возникла:
- Раз вы сказали, так сему и быть.
Ел апельсин. И запах апельсинный
приёмную чуть-чуть преобразил.
- Спасибо! Молодцы, что навестили.
Что ж, мне - в палату…
Мы простились с ним.
Сквозь ельник побрели на остановку.
Нам показался долгим путь назад.
И отчего-то было так неловко…
И вспоминались Чикова глаза…

Отмечая заслуги поэта, в конкурсе "Посадская лира" с подачи Владимира Сосина в номинации "За гражданственность в поэзии" отдельно предусмотрена премия имени Анатолия Чикова.

Он же подал идею и претворил её в жизнь – присвоить библиотеке имя просветителя, литератора и литературного критика Александра Самойловича Горловского.

Первый смотр-конкурс "Посадская лира" состоялся на Красногорской площади. По-летнему солнечно и тепло. Одеты в лёгкие светлые одежды. В этот день мы встретились утром и наблюдали праздничное шествие участников праздника "День города". Посетили городок художников, повстречавшись со многими знакомыми. Побывали на соревновании авиамоделистов. В 14-00 наше мероприятие. Выступали с временно установленной трибуны и по окончании фотографировались.

Нас сменил академический хор Лавры.

Многократные встречи при подготовке издания "Поэты Сергиева Посада..." у меня на квартире, в здании администрации с главой города и в издательстве. Следует отметить его тактичность и скрупулёзность при отборе материала. Ничего личного, субъективного. 

Краеведческий музей. Первая встреча, ещё до открытия музея, когда он, переехавший в другое здание, ещё для посетителей был закрыт. Мы осмотрели здание с внешней стороны и проход к нему. Бывшее здание детского сада. Смотрится.

Спустились вниз по улице, и Володя мне показал дом Павла Флоренского. Дом ухоженный, деревянный, вытянутый, одноэтажный, частью окон и выходом на  улицу. В конце улицы встретили художника Леонида Дёмина с этюдником и красками, возвращавшегося с этюдов. В куртке защитного цвета. Он в настроении, удовлетворённый проделанной работой, несмотря на сырую погоду. Мы порадовались.

Вторая встреча, на открытии фотовыставки М.М. Пришвина  "Как разрушали колокола" и премьере спектакля народного самодеятельного театра ДК имени Ю.А. Гагарина по пьесе Ю.Н. Палагина о жизни писателя в нашем городе. Вид зала, где состоялась премьера спектакля, на Лавру. На закате солнца. Купола церквей и кресты купаются в золотых лучах. Впечатляет. В душе умиротворение и благодать. И спектакль понравился.

Третья, 26.02.2000 – на открытии выставки картин князя Голицына, где с воспоминаниями о том времени и чтением стихов Бориса Пастернака выступал сын – Евгений Пастернак. В завершение встречи, он подарил мне  автограф на книге поэта.

…8 января, на второй день "Рождества", ежегодно, несколько лет, около одного – полтора десятка человек собирались в библиотеке имени А.С. Горловского на "колядки". Сценарий готовил, как обычно, Владимир Сосин. И готовил таким образом, чтобы все участники были заняты на празднике. Готовились тщательно. На празднике некоторые переодевались в маскарадные костюмы, специально приготовленные.  Шарады, сценки из народной жизни, любимые стихи, песни, танцы, хороводы вокруг празднично украшенной ёлки с горящими огоньками  – все веселились. Добрый юмор, шутки, смех долго нас не отпускали и запоминались. Хороший заряд на предстоящий год! Участвовали в большинстве "колядок" Наталья Николаева, Вера Евдокимова, Лидия Динулова, Юрий Палагин, Валерий Голубев, Людмила Кузовкина, Маргарита Киневская, Нина Стёпина, Нинель Холодкова и др. Это вошло в традицию "Свитка". Думаю, что собираются и теперь!


...31.03.2000 со мной произошел тяжелейший ишемический инсульт. Я оказался недвижим. Постепенно начал вставать, ходить по комнате, квартире, вышел на лестничную клетку, спустился вниз и шагнул за дверь подъезда. Словно впервые... взглянул на белый свет. Он ошеломил меня. Красочный, цветущий, поющий. Природа не ведала ограничений своему буйству, разгулу. Шла весна. От увиденного непроизвольно закружилась голова, ворвались стихи, пришло осмысление пережитого, увиденного, пройденного, начиная с далёкого детства. Начал учиться писать левой рукой, а затем и печатать на машинке. Написав около сотни стихов, я получил в подарок компьютер. И постепенно начал его осваивать. Владимир Николаевич навещал меня и в больнице и дома, не считаясь со своим временем. Становится моим редактором, помощником и секретарем и одним из главных наставников в работе на компьютере. Так родились две книги "Второе рождение" и "Вехи пройденных дорог".

Всякий раз его приезд был праздником для меня. Договаривались заранее. Приезжал он обычно с работы на рабочем автобусе.

Всегда, в 17-45 или около этого он уже поднимался по ступеням лестничного пролёта и вступал в дверь квартиры, где я его ожидал, встречая как самого дорогого гостя. В руках его целлофановая сумка и небольшой чемоданчик. Из сумки он доставал фрукты. Как говорил, для поправки моего здоровья. Из чемоданчика извлекал недавно увидевшие свет книги, альманахи, журналы, газеты с нашими публикациями или публикациями творчества наших общих друзей и знакомых. Это он также оставлял мне для ознакомления, просмотра, чтения, как подарки. Потом было чаепитие и длительные беседы.


Неоднократно говорил мне, что собирает сведения о художнике Федотове. Спрашивал: нет ли у меня книги о нём. К сожалению, книги не оказалось.

Перебирая день за днём, читали, анализируя, стихи, прозу, обсуждали деятельность писательской организации и литературного объединения "Свиток", проводимые литературные вечера, перебирали планы. Я становился в курсе всех литературных дел в Сергиевом Посаде и районе. Время за беседами уходило стремительно. Словно его торопили. Около 21-00. Не заметили. Надо возвращаться к семье. Он забирал материалы, уже подготовленные мной, для дальнейшей работы, и звонил жене. Говорил, что выезжает. Обувался, одевался и брал свой чемодан. Последние слова. И он исчезал. Из оцепенения меня выводил его телефонный звонок из дома. Доехал хорошо. Благодарил за вечер. И так каждый раз.

Запомнилось 17.08.2002, когда отмечали день моего 60-летия со Дня рождения. Накануне он позвонил мне и сообщил, что не сможет приехать, т.к. появились непредвиденные семейные обстоятельства, и он должен уехать. Вернётся поздно вечером. Это, естественно, меня огорчило, но поделать ничего нельзя.

И когда участники застолья уже садились за праздничный стол, украшенный всяческими яствами, раздался дверной звонок. У двери стоял Владимир Николаевич с букетом роскошных цветов. Спешил, добирался на попутных. Все, облегченно вздохнув, встретили его радостным приветствием, дружными аплодисментами. Душа компании. Праздник удался. В этот вечер он много читал, в том числе, по моей просьбе, "Ну, скажи, что за сны наяву тебе снятся?", "Я посадил цветы на облаках", "Притчу о железной махине" и "Земляничный ливень". Читал мастерски. Его чтение ни с кем не спутаешь. Оставило в душах заметный след. Истинный поэт. Божий дар.


*   *   *

                Что ты, голубчик, задумчив сидишь;
                Слышишь – не слышишь, глядишь – не  глядишь?
                А. Фет


    - Ну, скажи, что за сны наяву тебе снятся?
Сколько ж можно в мечтаньях витать высоко?
Рядом с нами от нас ты совсем далеко,
и совсем нелегко до тебя докричаться.
    - Я от вас далеко: между мглою и мглою
в чужеземной стране без питья и еды,
на декабрьском снегу
оставляя следы,
я иду и верблюда веду за собою.
    Здесь чудачества нет. Я секрет вам раскрою.
    Я – поэт, ибо я – из породы из волхвов,
и во веки веков наш обычай таков:
неотступно идти за волшебной звездою.
    Где бы ни был: в лачуге или в зале с паркетом
неотступно сквозь стены за небом слежу,
и тропою, строкою от вас ухожу
за манящим лучом, за мерцающим светом.
    Я от вас ухожу в тридевятое царство.
Весь я там, а не здесь, хоть и рядом сижу.
    За волшебной звездою, спеша
    ухожу.
    Прохожу сквозь века.
    И миную пространства.


*   *   *
    Я посадил цветы на облаках,
соединив прекрасное с прекрасным.
    Господь, помыслив, стал со мной согласным.
Сказал: «Пусть так останется в веках».


ЗЕМЛЯНИЧНЫЙ ЛИВЕНЬ

    Тот дождь забудем мы едва ли.
А коль забудем – вспомним снова,
как землянику собирали
на светлой просеке сосновой.
    Блуждали, приближая часто
к траве внимательные лица.
Нам просека дарила счастье:
над земляникой наклониться
и вдруг почувствовать – азартно
и с наслаждением великим –
как льётся в знойный хвойный запах
румяный запах земляники.
Висели ягоды качаясь
на стебелька зелёной дужке.
И нежно пальцами касаясь,
Мы клали землянику в кружки.
    Но вот прохладою подуло
на всё, что было знойно, сонно,
и приглушённый отзвук гула
явился из-за горизонта.
Вдали зарницы замерцали,
там громоздились мрака кручи.
И сосны сразу выше стали,
и стали вслушиваться в тучи.
Замолкла скучная кукушка.
Кузнечик стих и не стрекочет.
А мы, прикрыв руками кружки,
бежать пустились что есть мочи.
    Нет, грозы мы не испугались.
Не от испуга бег был прыток.
Мы просекою надышались,
и мощных свежих сил избыток
наружу рвался. Нам хотелось
себя  почувствовать стихией,
вкусив неистовости прелесть.
И долетели мы сухими
до дому… Крупные, как сливы,
в окошки застучали капли.
И ливень хлынул! Хлынул ливень!
И молнии над ним сверкали…
    Потом смотрели мы с балкона
на радугу и солнца блики,
вдыхая с запахом озона
румяный запах земляники.


...19 сентября 2003 года. День рождения Виктора Бокова. На родине, в деревне Язвицы открывается музей поэта. Я в числе приглашённых гостей. Народу много. Скамейки на смотровой площадке все заняты. Я стоял, как и многие другие. Для меня это утомительно. Наташа Мартишина, видя всё это, помогла пройти к скамейкам и меня усадила на одну из них. Всё действо поздравлений на моих глазах. Потом осмотрели музей. После этого, меня пригласили в Сергиев Посад на вторую часть чествования поэта. Машину, на которой приехал,  я отпустил.

Велено садиться в один из двух сергиевопосадских туристических автобусов. Улица вся заставлена машинами разных марок и автобусами. Хозяйка одной из машин предлагала подвезти меня. Я отказался, поблагодарив.

Владимир Николаевич и здесь взял шефство надо мной. И мы пошли искать свои автобусы. Дороги как таковой не было. По траве, кочкам. В конце улицы у одного из деревенских заборов обнаружили. Один уже заполнен. Сели во второй. Владимир Николаевич помог подняться по ступеням и войти. Поехали. На конечной остановке он и Николай Алексеевич Бухарин помогли выйти и с заднего двора пройти и подняться по ступеням без перил на проспект Красной Армии, со стороны которого располагалось крыльцо центрального входа со ступенями, но уже с перилами, в здание.

Сидели за столом по одну сторону вместе: Сосин, Бухарин, я. Выступали я и за мной Владимир Николаевич. Хорошо! Аплодисменты. Когда время пришло уезжать, организатор вечера вызвала мне машину. Сосин помог одеться.

Спускаясь по ступеням крыльца, повстречал Николая Васильевича Кутузова, композитора, народного артиста СССР, лауреата Государственной премии имени М.И. Глинки, профессора, художественного руководителя Академического хора русской песни, который меня остановил и, расставаясь, тепло отозвался о моём творчестве: "У Вас прекрасные стихи, что сегодня читали Виктору Фёдоровичу!". И я сожалел, что не осталось книги на подарок ему. Всё раздарил уже.

Сосин с Бухариным довели меня обратно к заднему двору здания до ожидавшей машины. Сосин посадил в машину, и мы с Бухариным уехали в Пересвет. Из дома ему позвонил. Беседа продолжилась.


...Последняя встреча произошла у меня на квартире. Вечером после рабочего дня он заехал ко мне. Переговорили о текущих делах. Потом он взял с собой мои записи – воспоминания "Байконур", чтобы дома спокойно, не торопясь, ознакомиться с ними и высказать свои замечания. А после этого я передаю в газету "Вперёд" для опубликования фрагмента из них. 8 апреля 2004 г. – для него последний срок. Он позвонил жене и сказал, что выезжает. Расстались как обычно. Я проводил его взглядом, пока он спускался по лестничным ступеням в подъезде, закрыл дверь квартиры и долго смотрел в кухонное окно, как он шёл по тропинке от дома, вышел на пешеходную дорогу в направлении автобусной остановки и скрылся. Вернувшись, он сразу же позвонил, что всё нормально, что он дома. Доехал без происшествий. Такой у нас с ним был уговор! Но 8 апреля раздаётся телефонный звонок:
- Я приехать сегодня не имею возможности, т.к. не могу выйти из своей квартиры, потому что всё ходит перед моими глазами – и потолок и стены. Видно, заболел. А относительно воспоминаний "Байконур" – скажу так: серьёзно, хорошо. Понравилось. Можешь смело отдавать в газету!

Так и вышло. 09.04.2004 Иван Муравьев отвёз дискету в газету "Вперёд", но страницы уже сверстаны и направлены в типографию. И только на 55-летний юбилей НИИХИММАШ (18.12.2004) фрагмент из воспоминаний под названием "Пуск" был опубликован. Он занял целую 3-ю страницу. И, действительно, он получил положительный отклик читателя.


Владимира Николаевича на лечение направили в центральную отраслевую больницу, г. Москва.  В больнице, после обследования, назначили циклами курсовое двух-трёх недельное лечение в стационаре с таким же  перерывом или чуть больше дома. Цикл повторялся. И так несколько раз. Вплоть до смерти. Причём, в последний раз, целую неделю лечения не могли понять, что происходит. Всё вроде бы нормально, рентгеновские снимки чистые, а у него температура, кашель, слабеет на глазах. В конце концов, компьютерная томограмма показала, что поражены оба лёгких - их двухстороннее воспаление. И сделать уже ничего нельзя. Новый вирус.

Во время вынужденных перерывов он продолжал усиленно работать, навёрстывая упущенное, как будто внутренне предвидел исход затянувшегося лечения.

Дважды приезжал в г. Пересвет на литературные вечера. Один из них – презентация сборника "Литературный Пересвет". 16.10.2004. Весь вечер мы провели вместе, сидя на первом ряду в помещении малого зала ДК "Космос". В выступлении на вечере он тепло говорил о сборнике, приветствуя его выпуск. По окончании вечера, после официальной части, попрощавшись со мной, он уехал. По возвращении, мы созвонились. Он тогда мне сказал, подводя итоги вечера, что очень доволен, что всё хорошо. И сборник, и вечер, что надо! И – поблагодарил.

Тогда же мы договорились, что надо провести презентацию для сергиевопосадцев в библиотеке им. А.С. Горловского. Дату проведения, предварительно намеченную, он согласует с администрацией библиотеки и мне сообщит. Сценарий вечера он напишет сам, после очередного курсового лечения. И 04.12.2004 вечер состоялся. Он сидел в первом ряду, я – в группе составителей, за журнальным столиком. Он опять же выступал и как автор, и как руководитель. Потом фотографировались, раздавали автографы. После вечера он спустился в раздевалку. Оделся. В фойе я, он и Наташа Мартишина встретились. Фойе было уже пустое. Она подарила ему статью о нём, напечатанную в "Московском литераторе". Добавила при этом, что написала её для того, чтобы поднять ему настроение, поддержать его. Конечно, он по-благодарил её, и мы расстались. Он тут же поспешил домой.  Так состоялась моя последняя встреча с ним.

Вечером опять же созвонились. Теперь связь поддерживали по телефону, вплоть до его последнего отбытия в больницу. По возвращении, он обещал вплотную заняться с Н.М. Кочиной по решению вопроса об издании основной книги моей сегодняшней жизни "Второе рождение". Книгу он знал хорошо, т.к. у него была она в основном в компьютере. Им и Наташей Мартишиной она рекомендована к печати. Художник В.Е. Морозов оформил к ней графику. И отдельные стихи из неё он уже печатал в периодике, отмечались на конкурсах. Получал даже призы. Надо издавать – вопрос для него был решённый, аргументов предостаточно. Я за неё заплатил жизнью. Но... он не успел... Судьба распорядилась иначе...