мушка
в широкой замашке,
приклеила брюшко
к налитой рюмашке,
и как восклицала! -
забрызгав слюною
кривое зерцало,
что стало стеною,
сплошной панорамой
с бороздкою склизкой
под псевдопрамамой, -
обычной подлизкой,
стяжавшей фантазмы
любви безграничной
на чудо-миазмы
уродливой личной,
да наглой какой! -
одержимости бесом,
ей снится покой,
явным противовесом
её баламут
рассуждает о целом,
как будто пасут
не её под прицелом,
а эта зазнайка
озвучила ложью
попсовейшей байки
святые подножья,
за что как-то рыцарь
служил на хозяев,
и ей не простится,
фагот поменяет
на дудку, пока
не придет осознанье:
включив дурака,
выключай покаяньем,
забудь залихватские
поползновенья,
и может, неадским
придет откровенье,
готовность услышать -
уменье молчать,
не зря замечать,
что поехала крыша,
и глупость кончать,
как поставив печать.
Свидетельство о публикации №113111211683