Гатчинская эклога

 
     Заросли краснотала, покрытые первым снегом,
     Старые липы, вороний след на дорожках,
     Туф дворца розово - жёлтый в среду,
     Не меняется к выходным в угоду зевакам в дрожках.

     Павел всё тот же, принимает парад невидимок,
     Стройные полукаре, марширующие по плацу,
     Словно проецируемый в прошлое фотоснимок,
     В котором нынешнему, увы, некогда разобраться.

     Глянцевые пруды тёмным играют блеском,
     Кувшинные пятна зелени на чёрном подносе,
     Последнее, что слуга в дымчатой феске,
     Из растительного разнообразия ещё приносит.

     Всё засыпает, и Чесменский клык на склоне,
     Бывшего ещё недавно зелёным мыса,
     Всё более меланхолии северной склонен,
     Потому как в чухонскую землю вгрызся.

     Борей, догоняя беззвучно, бьёт в спину запанибрата,
     Застряв в садовой решетке, открывает ворота,
     Ведь, кажется, он не спит, и ему непонятно,
     Как впадают в оцепенение без зевоты.

     В маске Сильвана серой просматривается презренье
     К движущимся под ней фигурам, в будущее спешащим,
     Он давным - давно знает механику искупления,
     Жить окаменевшим образом в затянувшемся настоящем.