Под судьбоносной звездой

Царица ночь зажгла свой каганец,
Он узким месяцем был водружён на небе.
Во мраке, нищий шёл, с мечтой  о  хлебе,
Или чтоб смерть забрала, наконец.

Бездомный бомж, продрогший до костей,
Он шёл, ругая сырость, ночь  и осень…
Ему тепла хотелось очень-очень,
Любви чуть-чуть, но знал он, что ничей.

Ничей, как пёс бездомный за спиной,
Дрожащий,  донимала холодрыга.
Бомж кличку дал попутчику – Барыга.
А вот и бак с отходами – едой.

Бомж рылся в баке.  Пёс стоял и ждал,
Хотя  хотелось выть  от голодухи…
- Держи, Барыга, шалопай двуухий,-
И нищий, кость от холодца, подал.

Себе, оставил: недоеденный омлет,
Огрызок сыра, хвостик от селёдки.
Но хлеба не было.
« Судьбы проделки – тётки, -
Подумал бомж, - ну, если нет, так нет!»

Он съел «свой ужин», глядя на звезду.
Под ней родился он – так мама говорила.
Вначале, звёздочка к нему благоволила,
Теперь, в помойках ищет он еду.

-Ну, что, Барыга, где мы будем спать?
На теплотрассе тебя, могут слопать…
Да-да, мой друг, глазами нече хлопать,
И даже я, со всеми буду жрать.

Пёс понял ли угрозу, что в словах,
Но отбежал от нищего подальше.
- Не правды трусь, а лести бойся, фальши,
Она, как мёд  таится в языках.

Мне этот мёд судьбу переломал.
Я не всегда бомжом был подворотным.
Поверишь, нет, я был когда-то ротным,
В Афгане,  Косове удачно воевал.

Затем, ранение – не годен к строевой.
От безысходности запил, попал в «психушку».
Добил болезнью и отца, и мать старушку…
Теперь вот  бомж, ни мёртвый,  ни живой!

Нашли приют они  в заброшенном саду,
В халупе даче, без двери и окон.
И замотавшись в рваный плед, как в кокон,
Бомж спал и видел дом свой и еду…