Тяжело мечтать

Его терпение лопнуло, и он заорал простреленным воплем: – Чертова сука! завяжи мне галстук!
Прошло несколько секунд. Жена, испуганная насмерть, не двигалась.
– Галстук!
Она нерешительно подошла к его горлу и нервно заплакала.
– Не бойся, не ударю. Потому как, люблю. Потому как, ты моя. Тех, кого люблю, не бью, - туманно проговорил он.
Добрый голос, очень добрый, но она не верила, ни капельки не верила. Он здорово перепугал ее. Чертова сука, всхлипнула она про себя, хм, это не слабо. Чертова сука, недурно (повторяла она впоследствии много раз).
Муж перед уходом задержался в дверях, якобы, изучая зазубрины ключа.
– Ты извини, никак не ожидал, что сорвусь. Не хотел тебя обидеть, дорогая. Случайно все как-то вышло. По-глупому. Извини.
Раскаивался уже на улице. Хорош гусь, навзрыдывал он, шагая к остановке. Оболгал беззащитную женщину, собственную жену. Нашел кого.
Он подошел к кучке людей возле обочины и начал протискиваться в самую середину. Люди косились на него, толкались, но молчали весьма вынужденно. У многих отнимались языки.
Грубо говоря, я просто хамло, анализировал он, кутаясь в свое пальто. Оскорбил ее ни за что ни про что. Нашел кого.
– Ба! знакомые все лица! Менеджер! – заорал кто-то.
Он грузно вздохнул. Я поругался с женой, крепко поругался, а - вы! оставьте мою душу в покое!
Бывший друг Хатамов с презрительной улыбкой глядел ему между глаз.
– Как живешь? чем дышишь?
– Воздухом, - ответил менеджер, рассматривая Хатамова: он был одет в кепку и дорогое пальто. Спросил насчет работы. Хатамов ответил.
– Недурно устроился,  - заключил менеджер с некоторой расстановкой.
– Да, не жалуюсь, - с лживым добродушием бормотнул Хатамов, – менеджемеришь?
– Да. Только не надо об этом орать на всю остановку, - ответил он и как-то особенно сильно кутанулся в свое пальто. Ему становилось холодно.
Хатамов долго и с любопытством смотрел на него, затем поднял свои веселые глаза к небу и захохотал. По-видимому, он совсем не чувствовал мороза.
Крепчало. Тусклый, безжизненный свет падал на головы окоченевших людей. Небо вокруг было перемотано свинцовыми лентами. Деревья слабо потрескивали.
Менеджер давно не видел Хатамова, но сейчас даже не пытался поговорить с ним. Он был явно не в духе. К утренней ссоре с женой прибавилась еще одна проблема. Его работа. Точнее, ее полное отсутствие.
Менеджер постоянно мечтал добросовестно работать, но окружающие граждане, завидев его, разбегались кто куда. Менеджер был упрям и перепробовал все известные средства, чтобы привлечь к себе хоть кого-нибудь, но его усилия всегда натыкались на отчуждение. Граждане не понимали и не принимали к сердцу его деятельности. Целыми сутками менеджер бегал по улицам родного города, но граждане все равно его не понимали. Тогда он останавливался и с угрожающим лицом кричал им о необходимости введения полного менеджмента в городе, но люди отворачивались от него, или, в лучшем случае, в ответ кричали ему, чтобы он занялся делом.
Менеджер вытирал кровь с лица и упорно шел вперед. Он хотел доказать этим тупым трудовым единицам, что и он жизненно необходим. Доказать или умереть.
Третьего не дано, размышлял он, входя в свежеприсмотренное здание, как, вдруг, жестко столкнулся с каким-то долговязым типом. Едва устояв на ногах, он поднял глаза и увидел перед собой безжизненного студента.
– Смотри, куда прешь, падаль! - крикнул он.
Студент злобно сверкнул двумя воронками вместо глаз, но ничего не ответил. Его сердце переполнялось голодом. Шатаясь, он подошел к двери, но от упадка сил, как ни пытался, не смог ее открыть и, опозоренный, бессмысленно и долго там стоял. Наконец, кто-то вошел и выпустил его наружу.
Понемногу приходя в себя, студент плелся и подсчитывал украденные деньги. По расчетам выходило неплохо: хватит на колбасу, на хлеб.
Даже еще останется, думал он.