Александр Македонский - Глава VII - Гавгамелы

ГЛАВА  VII

ГАВГАМЕЛЫ


«Александр  же  бросался  туда, где  было  всего  опаснее,
там, где, он  видел, были  всего  гуще  ряды  врагов  и 
ожесточённее  сеча, там  он  всегда  появлялся, всем
опасностям  хотел  подвергать  себя, а  не  воинов.
Этой  битвой  он  захватил  в  свои  руки  власть  над
Азией  на  пятый  год  после  принятия  царской  власти».

                Юстин  (Кн.XI. Гл.14. 5-6)


1
Верблюжий  хлев! Посмотрим, что  за  хлев!
Здесь – в  междуречье  Тигра  и  Евфрата,
Персидский  царь, давно  уже  когда-то
Держал  верблюда,  в  хлеве  заперев.
На  нём  он  как-то  спасся  от  погони.
Верблюды  же  выносливей, чем  кони.
Уже  забыто, что  произошло,
И  от  кого  тот  царь  тогда  дал  дёру,
Верблюда  нет, ведь  много  лет  прошло,
Но  помнят  Гавгамелы*   дромадёра!*
Ни  кустика, ни  деревца, ни  гор,
Не  так  ли  там  уныло  до  сих  пор?
Трава,  совсем  сгоревшая  на  солнце.
- Вот  тут-то  мы  и  встретим  македонца!
Два  фланга, как  огромных  два  крыла
От  центра  развернулись  к  горизонтам.
Не  видел  мир  ещё  такого  фронта!
- Расплата  за  дела  его  пришла!
А  юный  царь, стремясь  к  вершине  славы,
Сушил  хламиду  после  переправы.
Вода  по  шею  лошади  была.
Великий  Тигр, что  значило  «стрела»,
Из  храбрых  быстро  мог  бы  сделать  трусов.
Поток  унёс  немало  ценных  грузов,
Но  не  о  них  была, конечно, речь.
- Оружие, оружие  беречь!

2
И  здесь  царю  опять же  повезло.
Ведь  тут  и  нерешительность  Мазея,
Который  мог  быть, кстати, посмелее,
И  Сатропат*, которому  снесло
В  короткой  стычке  голову  лихую.
Судьба  сулила  долю  не  плохую:
Внезапное  затмение  Луны,
Случившееся  в  первую  же  стражу,
Могло  решить  исход  и  всей  войны,
Ведь  в  войске  мог  и  бунт  начаться  даже.
Вокруг  была  бескрайняя  земля.
Роптал  народ: усилия  все  зря,
И  прежний  блеск  утратили  светила.
Пуста  земля  чужая  и  уныла,
И  царь  уже  о  Родине  забыл,
Совсем  отрёкся  от  отца  родного,
Вдали  нас  губит  от  родного  крова,
И  зря  его  стремления и  пыл.
Не  вынесут  же  царство  нам  на  блюдце.
Пора, пора  домой  уже  вернуться!
Но  юный  царь  и  здесь  неустрашим:
- Войну  мы  очень  скоро  завершим.
Ещё  одно  последнее  сраженье,
И  там  вы  сами  примете  решенье.
Затмение  нам  лунное  сулит
Победу. Дарий  снова  будет  бит!

3
Совет, однако, созван  был  опять.
Все  выслушали  вновь  Пармениона:
- Чтоб  нам  не  понести  в  бою  урона,
Считаю, надо  ночью  наступать,
Ведь  тёмной  ночью, это  очень  важно,
И  враг  уже  не  выглядит  так  страшно.
Оружие, свирепый  вид  врага –
Здесь  против  нас  и  скифы  и  бактрийцы,
Которых  видел  ты  издалека,
И  быстрые, с  серпами, колесницы –
Всё  это  ночь  надёжно  скроет  с  глаз,
Ведь  их,- о, Царь,-  намного  больше  нас.
Рассеяв  колесницами  фаланги,
Они  сомкнут  развёрнутые  фланги,
И  нам  конец… - Всё  это  просто  вздор!
Твой  план  хорош, но  разве  что  для  вора.
А  я  искал  подобного  простора.
Побед  я  не  ворую. Я  не  вор!
Конечно, нам  при  свете  надо  биться.
Побед  я  не  хочу  своих  стыдиться,
И  если  Дарий  нас,  в  конце  концов,
Возьмёт  своими  флангами  в  кольцо,
То  даже  под  угрозой  окруженья,
Я  знаю, это  верное  решенье.
Ну, а  сегодня  спать  уже  пора.
Отбой, и  все  свободны  до  утра.

4
Лучи  играли  в  утренней  росе…
Ты  думаешь, что  царь  поднялся  первым?
Железные, наверно, были  нервы!
Он  спал, хотя  давно  поднялись  все.
Парменион – один  из  самых  смелых –
Он  храбро  бился  и  при  Гавгамелах,
Вошёл  в  палатку. Царь  беспечно  спал,
Как  будто  бы  уже  после  победы,
И  если  бы  никто  будить  не  стал,
Он  мог  бы  так  проспать  и  до  обеда.
- Давно  уж  свет! Глаза  свои  открой!
Враг  двинул  строй, они  идут  стеной!
Ведь  ты  же  стражу  будишь  утром  лично!
- Всё  хорошо, Парменион! Отлично!
Ведь  я  уснул, как  только  от  забот
Мне  удалось  свою  облегчить  душу,
Но  прежний  строй  я  всё-таки  нарушу.
Войска  расставлю  сам. А  там – вперёд!
На  правом  фланге  он  поставил  Клита*,
И  с  ним  Филота*. Конная  элита!
За  ним – фаланга. Дальше – Никанор*,
Который  мог  и  с  боку  дать  отпор.
Весь  строй  надёжно  укреплён  по  кругу.
Придти  на  помощь  каждый  мог  друг  другу.
На  левом  фланге  был  Парменион,
А  царь  на  правом – впереди  знамён.

5
Шум  от  двух  армий  заглушал  слова,
И  многие  услышали  едва  ли:
- Мы  Азию  уже  завоевали,
Но  пусть  холодной  будет  голова.
Последнее  препятствие  осталось.
Вы  вспомните, всё  славно  начиналось,
И  тут, что  вы  добудете  в  бою,
Всё  ваше, и  вы  знаете  отлично:
Что  я  не  прячу  голову  свою,
И  в  этот  бой  веду  вас  тоже  лично.
А  Дарий –царь  настраивал  своих:
- Да  нас  в  четыре  раза  больше  их!
А  я  ведь  ждал  их, ждал  сегодня  ночью!
Да  их  же  наши  лошади  затопчут!
Раздался  крик  из  многих  тысяч  ртов –
Крик  воинов, готовых  к  страшной  сече.
Звенит  металл, когда  смолкают  речи,
И  каждый  в  схватку  ринуться  готов.
Ответный  крик  издали  македонцы,
Мечи  блеснули  острые  на  солнце.
Как  две  лавины  в  миг  сорвались  с  гор!
Глаза  в  глаза, щитом  к  щиту, в  упор
Сошлись  они в  жестокой  рукопашной!
Наверно, да, конечно,  было  страшно.
А  Дарий, понадеявшись  на  блиц,
В  атаку  бросил  сотню  колесниц.

6
Царь  был  заметен. В  дорогом  плаще,
В  сверкающем  камнями  ярком  шлеме,
Он  мог  тогда  быть  атакован  всеми,
Доступен  был  и  луку  и  праще.
Друзья  его  сражались  рядом  тоже -
Творили  то, чего  и  быть  не  может.
Но  где  он  появлялся, был  успех.
До  колесницы  Дария, однако,
Добраться  было  сложно, как  на  грех,
Хоть  всё  была  ожесточённей  драка.
Тогда  погибнуть  на  глазах  царя
Почётно  было. Жизнь  промчалась  зря,
И  зря  сомкнул  навек  свои  ресницы,
Коль  не  погиб  у  царской  колесницы.
Но  натиск  македонцев  был  силён!
По  трупам, и  по  раненым  вопящим,
Они  тогда  к  победе  шли  блестяще.
И  тут  прислал  гонца  Парменион:
Мол, слишком  давит  конница  Мазея.
На  помощь  поспешил  бы  ты  скорее.
Ещё  гонец: « Враги  прорвались  в  тыл!!»
Обоз – он  есть?  А, может  быть, и  был?
- Не  стоит  этим  мучиться  вопросом.
Вперёд, вперёд, и  бог  бы  с  ним, с  обозом!
Не  глупым  ли  вам  кажется  вопрос?
Нам  Азия  нужна, а  не  обоз!

7
Ругая  свой  жестокий  рок  и  век,
Ругая  македонское  отродье,
Царь  Дарий  был готов порвать поводья,
И  бросив  всё, опять  пустился  в  бег.
Пыль  поднялась, на  облако  похожа.
Раз  царь  бежит, все  в  бег  пустились  тоже.
Мазей  ослабил  натиск, как  узнал,
Что  Дарий  бросил  их  на  поле  боя.
Он  даже  и  раздумывать  не  стал.
А  перед  кем  изображать  героя?
И  с  лавровою  веткою  в  руке,
Мудрейший  Аристандр  невдалеке,
Чьи  всякий  видел  белые  одежды,
Орла  заметил, вестника  надежды.
И  был  ли  это  зрения  каприз –
Копьё  настигло  царского  возницу,
Персидский   царь  покинул  колесницу.
А  может  это  Дарий  рухнул  вниз?
И  персы  опустили  акинаки,
Не  выдержав  стремительной  атаки.
Взметнулась  пыль от  множества  копыт.
Бегущими  и  царь  уже  забыт.
От  страха  кто  бы  персам  выдал  средство!
И  было  вновь  паническое  бегство,
И  слышалось  лишь  щёлканье  вожжей.
С  позором  персов  гнали  прочь, взашей!

ПРИМЕЧАНИЯ:

*Гавгамелы – в переводе «Верблюжий  хлев»
Битва при Гавгамелах произошла 1 октября 331 г.до н.э.
*Дромадёр – одногорбый  верблюд.
* Сатропат – один  из  военачальников  Дария. Был  убит  до 
основной  битвы  в  конном  сражении.
*Клит, Филот – военачальники  Александра
*Никанор – сын  Пармениона

Соотношение  сил  в  битве  при  Гавгамелах:
Персов – 60 – 80 тысяч  пехоты, 12  тысяч  кавалерии, 100  колесниц,
15 слонов (участие слонов  древние  историки  не подтверждают,
хотя на схеме сражения они есть)
(Убито – 40 тысяч. По Диодору: истреблена вся конница,а пеших пало 90 тыс.)

Македонцы: 40  тысяч  пехоты, 7 тысяч кавалерии.
(Убито – 300 человек. По Диодору - около 500, и много ранено.)

ПРОДОЛЖЕНИЕ:http://www.stihi.ru/2013/11/15/3567