неспокойное

В этой церкви,
Когда-то церквушке
Венчался Пушкин.
В этой церкви
Лик Христа
Отводит глаза к небесам,
Тем самым мне говоря –
Ты сам.
Сам во всем разберешься.
Не пеняй на меня,
Не надейся.
Хочешь, пойди,
Развейся.
Выпей стопку
Одну, другую.
Только Имя всуе
Не упоминай.
Я тебя слезно прошу.
Умоляю.

Я не чувствую сердца.
Я иду подворотнями
Города,
Не иду – пролетаю,
Успеваю дрожать,
Опасаться налета внезапного.
Я похож на пилота,
Потерявшего управление
Вертолетом.
И стремительно падающего,
Мечтающего дотянуть
До полоски черной,
Спасительной
барной стойки.
Мимо помойки,
Мимо бентли и мерсов
Скорее туда,
Где сегодня,
Если верить ананосу
Тесно.
Где сегодня танцуют
И пьют до утра.

Я не чувствую сердца!
Оно будто сбежало,
Не оставив записки,
Накинув на плечи
первое, что попало…
Пальто мамино.
Сбежало
Во внезапное бабье лето,
начавшееся
В конце октября.
Я остался один
С понурым плюшевым мишкой
Молчащим,
Глядящим печально в угол.
Сколько я не расспрашивал
Милого мишку,
Он продолжал молчать.

Милый дом,
Эти белые стены,
Картины,
Посуда, что грудой
Лежала в кювете раковины,
Все вокруг меня онемело,
Застряло между
Вчера и сегодня.
Ничего не звенело,
Не пело,
Не отзывалось.
Только усталость
Стучалась дрелью.

Боже, я не поверил.
Я до сих пор не верю,
Что сердце может
Так запросто
Взять и уйти за дверь.
Или хлопнуть дверью.
Одиночество
Тут же с чемоданами
Старыми, ветхими
Прибыло.
Показало билет,
В котором точно указано
Место
Все сходится.
Цифры и время,
И направление.
Только я не кондуктор,
Не проводник.
Пассажир,
Занимающий нижнюю полку.
Одиночество мой сосед.

Замелькали дома,
Платформы,
Просторы.
За окном скорость
Превратила реальность
В кадры кино.
Стакан в подстаканнике звякает,
Кончается чая лимит.
Все становится порционным,
Сырым, незнакомы
И не родным.
Одинаковым.

Проклятье!

Я сливаюсь с толпой.
За спиной одиночество –
Мой попутчик,
Мой пропуск в толпу бессердечную.
Я прохожу турникеты метро,
Спускаюсь к другому поезду.
Поезду, с машинистом кочующим
Между Раем и Адом,
Знающим каждую пядь подземелья,
Каждый конечный рубеж.

Где же ты?

Где же ты, сердце мое?
Беззащитное, хрупкое и наивное.
На какой ветке ты свило гнездо?
Разве тебе не известно,
Что осенью птицы летят на юг.
И тебя, сердце мое белокрылое,
Черные галки с собой не возьмут.
Ты останешься нищенкой
На вокзалах и в переходах
Будешь мыкаться,
Истощаться.
Все слабей и слабей будет литься
Из клапанов алых
Твой нежный пурпурный свет.

Где же ты, сердце?

Все, что мне остается –
Обмануть одиночество,
Оставить его в съемной квартире подруг,
А самому отправиться к церкви,
К церквушке, в которой
Когда-то венчался Пушкин,
На миг задержаться,
Вглядеться в Лик.

Нет.
Он не опустит своих нарисованных
Глаз бездонных,
Не посмотрит на грешника
С высока.
Он всегда в небеса
Стучится к Отцу своему.
И Отец отворяет врата
Ему и только Ему.

На плаще Христа
Пыль не звезд, а людских стенаний.
Капли плача
И грязь грехов.
Листья жухлые тщетных желаний,
Паутина ненужных слов.

Бог Отец плащ с Христа
Осторожно снимает,
Вытрясает весь прах в пелену облаков,
И из рук кровоточащих ковш принимает,
Ковш, в котором прозрачные слезы
Не уставших от жизни земной стариков.
Тех, кто помнил мгновения счастья,
Тех, кто внуков своих имена
По ночам воспевал.
Кто бывал на войне,
Голодал, защищал, не сдавался
И влюблялся не раз,
Но кому-то единственным стал.

Бог Отец эти слезы
Раздает херувимам.
И хранителям-ангелам Он раздает,
Как росу
слезы боли и радости
Ныне усопших.
Пьют небесные жители
И озаряются лики,
И рассвет наступает
На земле,
что так тускло
мерцает внизу.

Я внизу,
Не на дне, но у края.
Подползаю, увидеть во мгле
Отблеск сердца родного.
Если я не найду
Мое сердце сегодня,
То на завтра уже не проснусь.

Боже,
Боже,
Как сильно боюсь
Оступиться и,
Вновь, провалиться.
Поскользнуться и,
Вновь, потерять,
Потерять
чувство меры.

Я у омута кромки,
У стойки барной.
Взгляд наткнулся на светлый лик.
Неужели, во тьме бездарной
Различил я не блеск, а блик?
Блик зари на одной реснице,
Блик-перо от небесных крыл.
Неужели, хочу влюбиться?...
Как бы губы, не виски б пил!

Я из красных бумажных салфеток
Сердце выложил пред собой.
Докурил до конца сигарету
И сбежал,
незаметно,
домой.

Меня памятник Блоку окликнул.
Оглянулся и вижу…
лежит
На гранитной ступеньке
Продрогшее сердце мое.

Значит,
Сердце мое убегало встречаться
с поэтом.

Здравствуй,
Здравствуй,
неспокойное сердце мое...