VI. Реверс отношений...

VI. Реверс отношений...

Порою женщины, чья красота совершенна, а достоинства редкостны,
так трогают наше сердце, что мы довольствуемся правом смотреть на
них и говорить с ними.
               
Ж. де Лабрюйер.



Можно ли спрятаться от жизни?
Легко!
Это от смерти спрятаться весьма проблематично - и на печи найдет.
В замкнутом пространстве... в своей крепости, в коей свято все, так
как это - Дом, каждое утро начинается, как у многих...
С чтения Гороскопа.
"Что день грядущий мне готовит?"
Хм-хм-хм...
Аспект Венеры и Нептуна одарит повышенным идеализмом и некоторой
обманчивостью в личных отношениях...
Навеет тоску, связанную с расставаниями или двойственностью в общении.
Но... мы можем прекрасно провести время благодаря музыке, кино...
Однако... по порядку...
Эйфория... грусть... ожидание...
Старая запись "несравненной" - "Я тебя поцеловала", влетевшая в голову
и не желающая покидать облюбованную сферу.
Аромат цветов, еще неувядших, но чуть поникших, которые когда-нибудь
придется-таки выбросить...
Цветы в жаркой комнате долго не стоят, и вода в вазе уже отдает болотцем...
Жаль.
Думаю - чем заняться? Посмотреть любимую "Умницу-красавицу", или
почитать о... скажем... эскапизме...
Тема актуальная... обещанная другу.
Другу обещано много!
Вот, к примеру, лиловый шар из IKEA, купленный лет восемь-девять тому...
Так... на всякий случай.
Тот самый, который в реальной жизни сваливается на голову один раз
на миллион. Словно выигрыш, выпавший на купленный вами трамвайный билет.
Шар уютно устроился на широком подоконнике, но...
Хочется его "окружить" четырьмя столбиками, с прикрепленной к ним
цепочкой.
Когда-то, на далекой-далекой Камчатке...
Представьте белоснежное, очень красивое здание. Лучшее в городе...
И... в крошечном скверике перед ним, слева - строгий обелиск, с надписями,
вырезанными на его четырехгранном основании.
Надписи сделаны на английском - "Памяти капитана королевского флота
Чарльза Кларка, который скончался 22 августа 1779 года в возрасте 38 лет
и чье тело покоится под этим камнем".
На северной стороне - "Этот офицер совершил несколько путешествий,
посвященных открытию новых земель под командою капитана Кука, всемирно
известного мореплавателя, и доставил его прах после того, как капитан
был убит дикарями. Он умер в море после отважной попытки пробиться сквозь
льды, лежащие перед Беринговым проливом".
Крошечный кусочек суши - Земля Чарльза Кларка...
Вот и лиловый шар, кажется, покоится на некоей чужой земле -
"Gnome's Terra".
Кто бы мог подумать тогда... много лет назад, что длинные, стройные
пальцы коснутся "своего" шара, утвердят свое на него право и, соответс-
твенно,
на крошечное местечко под ним.
Земля Gnome... в моем доме... Доме!
Мне свойственно ассоциировать образы людей с чем-то поэтическим...
или прозаическим.

Любить слова. Годами жить без слов.
Быть Моцартом. Убить в себе Сальери.
И стать собой.
И это ремесло. *

Это о нем. О моем друге.
А об обещанном, или необещанном эскапизме упомянуть стоит всенепременно,
так как многими "положениями" грешим оба.
Двое на одной планете, осознавшие вдруг - МЫ ОДНОЙ КРОВИ. ТЫ И Я.

Странно говорить об эскапизме человеку, скорее алертному, находящемуся
в состоянии "максимальной готовности к действию на фоне внутреннего
спокойствия".
Да, мне свойственна собранность. Душевная и физическая, бдительность
(собачья) и способность перейти к активным действиям - только тронь.
Кто бы заподозрил. На фоне моего спокойствия-то... ммм...
А склонность к эскапизму... Мне кажется, это желание сделать как можно
больше... БЕЗ ПОМЕХ ИЗВНЕ...
Звонков ненужных... телефонных. Разговоров с соседками о "вселенских
проблемах" - на лестнице, с квитанцией за квартплату в руке, или банкой
соли, коя почему-то постоянно кончается у дам, проживающих в нашем доме.
У одной и вовсе, нет не только соли, но и... Нет, перечислять одол-
женные ею вещи, вернувшиеся в дом испорченными - сил нет.
Вернемся к... да нет... бараны подождут - к эскапизму и... эскапистам.
Обычные люди. Нормальные, которые... иногда "заигрываются" и перестают
замечать тончайшую грань, за которой пребывать, все-таки, не следует.
В нашем (конкретном) случае о, скажем, аддиктивности речи нет.
Порисоваться мы любим!
Но... "внешняя социабельность, сочетающаяся со страхом перед стойкими
эмоциональными контактами" - наше ли?
Игры... игры...
Интересные игры!
Словно оптическая иллюзия.... сияние... глория...
Нечто в форме цветных колец света на облаке вокруг тени наблюдателя.
И если человек... трезвый... способен узреть что угодно, то он что...
кто?
Эскапист, или кто-то еще...
Нет.
Возможно он изучал недающийся, ускользающий от понимания... рецепт
рома-Зомби.
Увлекся процессом и...
Еще не такие "глории" увидите - небо в алмазах с овчинку покажется.
За моим фирменным зеленым столом, я... "опустив" ниже плинтуса прочие
ингредиенты, добавила в густой персиковый сок кусочек лайма...
Полагая - даже это позволит Gnome различить "глорию"... и многое иное.
Отринув московскую спешку... расположились в безвременье и некоем
меж-пространстве...
Темы... темы... слова... слова... обрывки фраз... невысказанные мысли...
Тот самый разговор ни о чем, во время коего... "замечаешь взгляды
собеседника, улавливаешь его интонации, и это позволяет понять человека
лучше, чем пространные рассуждения"...
За разговором, интересным... о женском прошлом, в котором правда
сочетается с вымыслом так искусно, о мужском настоящем, в котором
вымысла или веры в то, что он, вымысел, непременно станет правдой...
наступил вечер... и -

Ветренная ночь в шкатулку прячет день.
Темные леса шумят тревожно-сладко.
Бродит чья-то тень
Описанная кратко... **

О тени таинственной хотелось бы сказать красиво... как-то так -
"Убийца, одинокий, как танцор фламенко"!
А? Не слабо!
"Mysterious Murderer"...
Ну это я так... из вечного эпатажа, без коего жизни не мыслю.
Пассионарность, вросшая в плоть и кровь, нечто, более сильное, чем
инстинкт самосохранения, вполне мог подвигнуть на встречу с таким вот
персонажем...
Не бойтесь, други... это "красное словцо"... всего лишь...
Моя "тень", обретшая плоть и кровь не из того рукава.
Этот рукав способен выпускать на свет Божий лишь лебедей, творить
озера и осыпать цветами дурные головы...
Да, именно - головы...
Так как, хочется сказать про поле, в котором ты не один... ммм...
но не скажу.
Дабы не сбить вас, мои обожаемые читатели, на нотку фривольную, коя
слышаться в повествовании не должна.

Нотка... нотки...
Из старой японской "мыльницы"... кстати... звучит нежный, трепетный
голос Азнавура...

Вечная любовь - верны мы были ей,
Но время - зло для памяти моей.
Чем больше дней
Глубже рана в ней.
Все слова любви в измученных сердцах
Слились в одно преданье без конца,
Как поцелуй...
И все тянется давно...

Слова дивные угадываются мною, знаемые наизусть, но акцент, выговор -
так очаровательны, что иного не хочется.
А содержание - да кому какое дело до того, соответствует оно моменту
или нет.
Оно соответствует настроению и настрою. И это радует.
Да и "поцелуй" здесь не тот, что у "неувядающей" и "несравненной"...
Самый тот. Тот самый!
Друг мой... вот уже десять лет подвигает меня, слабую... на такие
свершения, что за одно это можно быть благодарной до конца дней и уйти
с чувством этим туда, куда, судя по всему, ему отпускать меня не хочется...
Доброта и простота молодости...
Она не хуже воровства, но она так похожа на жестокость... порой...
Нельзя же не УВИДЕТЬ и не ПОНЯТЬ...
А как хочется, чтобы увидели лишь то, что видишь ты сама, или думаешь,
что видишь.
Реверс... реверс...
Он присутствует в любой полновесной или "пустой" монете...
Было так - всюду, везде, всегда - ВИДЕЛА. Ошибалась, естественно, но
несколько мгновений, что мнилось, были наполнены таким восторгом...
Как-то... один в один, как у Уильямса - "К пяти часам ясного дня в конце
марта безоблачная синева неба над Римом начала бледнеть, и узкие его
улочки из прозрачно-голубых стали мутноватыми, словно подернулись дымкой.
Купола старинных соборов, набухающие над угластыми крышами, будто груди
лежащих великанш, еще купались в золотом свете, как и верхние ступени
каменной лестницы, ниспадающей гигантским каскадом с площади
Тринита-деи-Монти на площадь Испании"...
И там... внизу... он...
Смотрит снизу вверх, и в улыбке, которую не различаю, а угадываю,
придумываю - узнавание...
Прошла мимо, не выдав смятения - не он...
Но сейчас... здесь...
Красивая французская подружка-машинка лихо въехала во двор и аккуратно
расположилась в узком проеме меж двух "местных"...
На сей раз я угадала...
Но... увидеть глаза сверху - не получилось - через секунду - время
дойти от балконной двери до входной - Gnome оказался у порога... На
пороге...
И я смотрела снизу...
Но смотреть снизу и быть внизу - не одно и то же!
А далее все было "разыграно" по написанному восемь лет назад сценарию...
"Ожидание сказки"...
Словно тогда, в далеком далеке чья-то рука подталкивала локоть, а тихий
голос нашептывал нежно - пиши... все сбудется...

"...этот фантастический мир, в котором так искусно
переплелись вымысел и правда...
Она жила в этом вымышленном мире.
Жила много лет, а он, попав в него был очарован, опьянен.
Ему хотелось поддерживать это хрупкое состояние
полуправды, полувымысла.
Длить и длить свое пребывание в нереальной реальности.
Но... он чувствовал себя Золушкой на вожделенном балу.
Помнил - стрелки часов встанут вертикально, как
солдатики.
Пробьет полночь.
И чары развеются...
Еще ни разу за порогом полночи не ждало его
продолжение дивной сказки.
Упоительной близости родных душ и тревожного покоя...
Этой сказки он ждал весь месяц.
Жизнь превратилась в ожидание.
Иногда дни летели стремительно, иногда текли вязкой
патокой.
И всегда перед самым отъездом туда, в сказку, время
замирало совершенно.
Останавливало свой бег.
И он уже не мог адекватно реагировать на
происходящее вокруг.
Он просто не видел этого происходящего.
Он выпадал из него.
Сначала в мыслях своих.
А потом физически.
Он уезжал.
Уезжал в её город.
Приезд его был праздником для неё.
Нет, конечно она не скакала на одной ножке.
Но спокойствие её было зыбким.
Под ним угадывался стремительный бег её
сумасшедшей, горячей крови.
Она всё делала заранее.
И всё свое время и внимание отдавала ему.
Она мало двигалась.
Всё нужное располагалось под рукой.
Ей почти не приходилось прилагать усилий, чтобы
накормить его, или угостить чаем.
Всё было продумано до мелочей и избавляло от
лишнего мельтешения и суеты.
Было так тихо.
Так спокойно.
Иногда ему казалось, что он один.
Он почти научился не замечать её, не слышать её
голоса.
Её бесконечных историй... сказок... былей...
Он научился расслабляться от того тепла, которое
дарили её маленькие руки.
Женщина сидела в кресле, а он располагался на полу.
Спиной к ней.
И она гладила его голову невесомыми движениями,
которые существовали, возможно, лишь в его
воображении...
...он чувствовал себя защитником.
Единственным рыцарем, еще оставшимся на этой земле.
Уж больно слабой и беспомощной была его подруга.
Они не были любовниками.
Они проводили вместе сутки.
Без сна.
В покое.
А потом она провожала его.
В машине, мчащейся в аэропорт, они сидели рядом.
Она держала его прохладную руку.
Её ладонь была влажной от слабости.
Он шел на посадку.
Иногда видел ее в толпе провожающих.
Иногда... ему казалось, что он видит ее.
Он не представлял, как она добирается до дома.
Хватает ли у нее на это сил.
Или их хватает лишь на то, чтобы добраться до
ближайшего кресла в зале ожидания.
Он не знал этого.
Он летел домой.
Он летел в ожидание новой сказки"...

Тогда... много лет назад... я не предугадала лишь
одного - не серебристая птица, а серебристая "Renault"
будет уносить моего Gnome в... ожидании новой
сказки... или продолжение старой...



РИНА ФЕЛИКС

(Иллюстрация - Обелиск памяти Ч. Кларка)

_____________________
* Б.Смоленский
** Н.Хамитов