Близ Александровского сада
досветился до ручки.
И дело не в том, что
нет больше меда.
И даже не в том, что
закончились лица,
хотя их прозрачность –
янтарна, иссохлась.
Зефирный фонарь
досветился до ручки:
до за ненужностью
отданной ручки,
до точки отсчета
стремящейся в хронос.
Без жажды к бурлению
жизненных волн.
И нет больше жажды,
ни что не заставит
туманную морось
бороться с жестокой,
промозгло отчаянной,
пресной, холодной
бесцельностью жить.
Но созданный богом
зефирный фонарь с
ванилью и медом,
бесспорно любим и
больше чем полон
полосатого света
живых аквалелей
и святости блюза в дожде.
Свидетельство о публикации №113110705520