Восторгом зрелых дев всегда он окружОн!

(романтическое меццо-модерато номер триста пять. Исполняется тоскливо-гнуснейшим голосом в сопровождении домбр, балалаек и хора юных восторженных дев)

Посвящаю, конечно же, моему лучшему другу Гарьке Сэ, этому, в общем-то, великолепнейшему человеку, герою ежедневного изматывающего труда и его непритязательного быта, мечтавшему в босоногом детстве стал выдающимся зооботаником типа Миклухо-Маклая или знаменитым своей скромной неприметностью разведчиком-нелегалом вроде Максима Исаевича Штирлица, но когда однажды летом, в пионерской лагере, в результате долгой кропотливой разведывательной работы он застукал на  лагерном сеновале лагерного же дворника Абрама  Сидоровича и старшего пионервожатого Кузю, и во всеуслышание обозвал их гнусными педоразами нетрадиционной оринетации, за что был с позором изгнан из совета пионерской дружины, то в ответ ужасно расстроился, решительно переменил свои жизненные принципы и сейчас ударно трудится передовым скотоводом-осеменителем в племенном совхозе крупного рогатого скота имени Клары Целкин и Розы Люксембург, одновременно вися там же на осеменённой  им же Доске Почёта

Гарька скушает иичко,
Выпьет водочки стакан.
Вот какой он парень бравый!
Сыт слегка – немножко пьян!
А чего ему, герою?
Строен, словно Аполлон.
А какой уж прям забавник!
Завсегда он окружон
Женским полом разн-образным
Интересных возрастов,
Патамушт весьма приятен
Гарька, славный острослов!
Он любой найдёт словечко,
Ароматом водк дыхнёт –
И замлеют все фемины,
Предоверчивый народ!