Я. Сейферт. Новая замковая лестница

Заметили ль уже вы женщин молодых
по лестнице спешащих?

Сколько таких я лестниц исходил.
Жизнь меня толкала,
          куда мне не хотелось.
И я бежал под ангельские крылья,
стремясь возможно раньше возвратиться
к любимой суете.

В безветренность
дым взвинчивался над коньками крыш,
как при подъеме круговом на башню.
          О любовь, забудь
душевный холод.
       И иди, не плача!
Уже и тут и там светились окна.

А справа башни Страгова.
          Их две,
в ладонях зелени уснувших преспокойно.
Здесь часто я нашептывал в стихах
блаженный сладкий вздор
за плату поцелуями твоими,
довольно крупную для тех времен.
Стишок – и поцелуй один оплата,
но и еще один,

Как только лебедь реку переплывет
и перья свои мокрые взъерошит,
       я спрашиваю вновь:
Заметили ль уже вы женщин молодых
Спешащих по ступеням?

Порою я на лестнице встречал
сестер двух молчаливых.
          Двух монашек.
Из ордена какого они были,
я не ведал. У младшей
были длинные ресницы
и кривоватая усмешка,
          видно – с детства.

Приятель мой мне объяснил потом,
что молодые сестры на груди
должны носить два круга деревянных
и до крови затянутых ремнем.

Эти раны на теле меня пугали.
          Она столь молода.
Кому же, кроме зеркала,
тоскуется по этой красоте?


Однажды она шла одна там,
приподнимая юбку
лодыжек выше чуть,
и торопливо шаркая ногами.
Она исчезла за углом внизу.
А я закрыл глаза,
чтоб не пропал внезапно
милый образ:
        могу признаться,
было клеветой все то, что слышал я!

И приятней все стало разом,
если угодно,
то и та решетка,
кусок грязной веревки на которой.
          Театр Народный
стоял, как позолоченная арфа,
и чайки крыльями касались
ее струн.