Возвращение к себе

Володя, пыталась сегодня с утра, на чистую голову, белую, по смыслу одной из твоих строк, потому что не успеет собрать мысли, тут же и отдает, понять – что есть верлибр. Открыла инет, прочла определения, комментарии сведущих людей.
Ну, была в моей голове до сего момента каша манная, размазня, ну, стала теперь гречневая, рассыпчатая. Раскатились остатки понимания, рассыпались по зернышку.
Лишь связующим звеном, кусочком масла, вертится строчка, которую никак не опознаю, даже поисковик не помог, выплыла из подсознания – «…я выбрал верлибр, отдыхайте, окончания строчек…»
Чья, какого гения от поэзии, никак не ухвачу, не уловлю… помню только, прочла в «Юности» во времена оны, тогда и восхитившись, и подумавши – запомню.
И что же получается, для меня, верлибр?
Свободная от пут зарифмованности в конечной точке, в окончаниях строк, форма. Которая, тем не менее, проникнута созвучием, вибрирующая от него – «выбрал верлибр», вслушаться, восхититься и умереть от зависти. Белой, как твой яхонт, не успевший перенасытиться грехами человеческими.
Мне никогда не написать ничего приближенного к этой сумасшедшей по энергетике звукописи.
Ты пытаешься, ты идешь своим путем, ты творишь здесь и сейчас свой особый жанр, свою фирменную энергетику, свою дивную звукопись и параллели.
«…на Украйне – не захотела быть на краю…»
«…где шампиньоны растут, белые с розовыми пластинками…»
«… чувство вины, экзамен скоро, а я не готов…»
«… а река та раньше Лтавой называлась»
И все во мне переворачивается, и трепещет, и готова я каждой серой клеточкой сознания выскочить навстречу твоему восприятию. Потому что это и мое восприятие тоже. Пойманное умелой рукой художника, прирученное, выверенное.
На Украйне – ну как же иначе, если у Шевченко – «Как умру, похороните на Украйне милой, посреди широкой степи выройте могилу…»?! Безбожно хулигански переделанное смехачами-затейниками, но не утратившее своей притягательной силы.
Шампиньоны белые, с розовыми пластинками – плетемся с подругой из школы, дорога в пять минут, мимо пивзавода (сейчас – местный арт-объект, здание дореволюционное), у канавы, в русле вечного ручья, периодически пересыхающего, они, родимые! На плодородном жирном городском иле, отъевшиеся, белопузые. На жарешку, на сковородочку, с пылу-жару, безо всяких там мук проэкологических.
Экзамен скоро, диплом не дописан, я не готова – и до сего пресветлого дня, когда уже все сдадено-пересдадено, и самой не грех задуматься об испытании вечностью.
Наверное, нам суждено еще жить-поживать, долго и счастливо, Володь. Все еще растем. Над собой в первую голову.
А река-то… У нас в Борисовском районе – заповедник, дивной красоты, реликтовый, называется «Лес на Ворскле». А район граничит с Сумской областью, крайний от Украйны. Ворскла – вор скла, вор стекла, нареченная Петром, пушки свои у нас в слободе Пушкарной отливавшим. Река, укравшая и унесшая линзу из подзорной трубы государя-плотника.
Лтава… Стало быть, мы еще и законные земляки, по месту твоего рождения.
Что может быть ценнее и неоспоримее, этого родства, земного, духовного, эмоционального?!
Вот что для меня было, будет и останется отправной точкой, краеугольным камнем, когда я читаю стихи, вслушиваясь и впитывая родные мысли.

Сотникова   09.11.2013 20:24   •   Заявить о нарушении