Поездка в Питер и обратно

"Золотая серия" основана в 2006 году.
Оформление серии В. Панкратов

Обложка. Автор идеи, дизайн В. Панкратов

На обложке скриншот записи видеонаблюдения охранной системы Федерального арбитражного суда Московского округа. Обработка С. Чухра

В.В. Панкратов. Поездка в Питер и обратно. Собрание сочинений рифмованной прозы.Селекция – Москва: 2006. – 50 с.

Сборник. Категория 18+

© Владимир Панкратов. 2006.

ПОЕЗДКА В ПИТЕР И ОБРАТНО

собрание сочинений
рифмованной прозы

О Г Л А В Л Е Н И Е

СЛОВО К ЧИТАТЕЛЮ

I.ПОЕЗДКА В ПИТЕР И ОБРАТНО

II.АВЕЛЬ

ПОСЛЕДНИЙ ВАГОН
АГНИВЦЕВСКИЕ ЧТЕНИЯ
ПРИМАВЕРА
НА ВЕРХУ
ЯХТ-КЛУБ
ФИЛФАК
ОВЕЧИЙ ИСТОЧНИК
БЛИЗНЕЦЫ
ОБЫЧНОЕ ПРАВО
ПИСЬМО
СОН
ЛЕТО
В ПАРКЕ
ОБВОДНЫЙ КАНАЛ
НА РЕКЕ

III.КАИН

ЗОЛОТО РЕЙНА
ДИККЕНС
КОРОЛЬ
РАЗНИЦА ВО ВРЕМЕНИ
1.Победитель
2.Нимфа
ЛЮБОВЬ
ДВУГЛАВЫЙ ОРЁЛ
1.Норд-вест
2.Норд-ост
ЗЕРКАЛО
СВОЙ-ЧУЖОЙ
1.День Победы
2.Марьина роща
ДЕЖА ВЮ
НАБЕРЕЖНАЯ
БЕССОННИЦА

IV.СОЛНЕЧНАЯ СТОРОНА НЕВСКОГО

ДОМИНО
КРЫСОЛОВ
1.Схема мейоза
2.Схема митоза
НАВОДНЕНИЕ
1.Апраксин двор
2.Хоровод Городницкого
ГИБЕЛЬ ГЕРОЕВ
1.Видевший Бога
2.Щит и меч
ФИНСКИЙ ЗАЛИВ
1.Угольщик
2.За мысом

V.УГРЕШСКИЕ БАНИ

ДЕНЬ СУРКА
1.В цвет
2.Цезарь
МИСТЕР ВУЛФ
1.Роз Мари-Энн
2.Полнолуние
НА КАМНЕ
1. Виндзорский узел
2. Шоколадница
В ТРЕЬЯКОВКЕ

VI.НЕГДЕ УПАСТЬ

КРАСНАЯ СТРЕЛА
1.Декабрь
2.Ветер
ЧЕТЫРЁХКОНЕЧНАЯ ЗВЕЗДА
1.В ограде
2.Ревир
ПОЛЫННЫЙ ПЕРЕУЛОК
1.Ритуальная Рита
2.Собачья свадьба
ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ
1.Дождь
2.Картофельное поле
МЕЖДУ СОБАКОЙ И ВОЛКОМ
1.Линия отрыва
2.Полёт цапли

VII.ТАТЬЯНИН ДЕНЬ

МИР
ЛИСИЙ НОС
БЕЛЫЙ НЕГР
ЖЕНЕЧКА
ПОДСТРОЧНИК
СНЫ МАХАОНА
1.Лунный камень
2.Хмурое утро
3.Золотая ложка
4.В темноте
ЧЁРНЫЙ БУЕР
ЗВЕЗДА
ПРОСПЕКТ МИРА

ПРИЛОЖЕНИЕ
 
СЛОВО К ЧИТАТЕЛЮ

В мае 1953 г. по поручению академика-секретаря Отделения литературы и языка АН СССР В. В. Виноградова старший научный сотрудник Института мировой литературы им. А. М. Горького Академии Наук СССР доктор филологических наук М.П. Штокмар подготовил отзыв на работы Б. И. Ярхо «Распределение речи в 5-актной трагедии» и «Рифмованная проза русских интермедий и интерлюдий». Отзыв заслуживает того, чтобы остановиться на нём подробнее.
 «Одной из сильнейших сторон Б. И. Ярхо была историческая конкретность его теоретических исследований и неизменная теоретическая направленность его историко-литературных разысканий. Взгляды и метод его были весьма оригинальны и - как мы можем … констатировать, - последователей и продолжателей не имели…
Гораздо более серьезны мои сомнения относительно работы Б. И. Ярхо «Рифмованная проза русских интермедий и интерлюдий». Теоретическая основа этой статьи находится за ее пределами, так как автор кратко ссылается на сборник Ars poёtica (вып. II, М., 1928), где им были опубликованы «Ритмика так наз. „Романа в стихах“» и «Свободные звуковые формы у Пушкина». В этих работах он предлагал чисто статистическое разграничение стиха и прозы (выше 50% ритмизации — стих, ниже 50% — проза) и широко оперировал необоснованным и противоречивым, с моей точки зрения, понятием «рифмованной прозы». Я считал и считаю, что статистический механицизм, подменяющий реальную ощутимость ритма, зависящую от многих, не учитываемых автором, обстоятельств, принадлежит к числу тяжелых ошибок нашего стиховедения 20-х годов. В соответствии с этим совершенно лишены реальности статистические выкладки Б. И. Ярхо относительно тоники и силлабизма исследуемых им произведений. Более убедительны сведения о структуре клаузул, но эти сведения играют ничтожную роль в концепции автора. В то же время Б. И. Ярхо не учитывает организующую роль почти 100-процентной рифмы, хотя сам он писал в статье о «Романе в стихах»: «Речь, в которой какой-либо звуковой признак периодически повторяется, мы называем стихотворной речью» («Ars poёtica», II, 1928, стр. 9).» 
Как видим, в одном М.П. Штокмар ошибался. Своих приверженцев рифмованная проза имеет. Наглядное тому подтверждение - «Поездка в Питер и обратно»  такого своеобразного автора, как Владимир В. Панкратов-Неман. Сборник его произведений  со всей очевидностью подтверждает правоту одного из филологов. Кого  именно – Б. Ярхо, М. Штокмара или А. Эдигера, Вашего покорного слуги – решать не мне. Приятного чтения. 

Александр В. Эдигер
 
ПОЕЗДКА В ПИТЕР И ОБРАТНО

компакт-поэма

джаз-панк-рок
 
Мои часы вчера сломались,
мои часы с тех пор стоят,
не знаю, где мы так надрались,
но помню, пили всё подряд.

Мой циферблат лишился стрелок,
мне вряд ли починить его,
я помню, как мы сняли девок
в расчёте две на одного.

Очнулся в поезде, в вагоне,
где спал на досках без белья,
видать, сюда после погони
меня пристроили друзья.

Смотрю и сам себе не верю,
(Господь, храни судьбу мою!)
в стекле зеркальном возле двери
своё лицо не узнаю.

Костюм измят и сильно вытерт,
в башке гудит, как в проводах,
да, эту VIP-поездку в Питер
я не забуду никогда!

Как хорошо было вначале,
как славно начинался день,
мы были в Корюшке, в Причале,
потом направились в Мишень.

Назавтра посетили Бочку,
где в хлопьях пены волгла соль,
потом обычную пивточку,
а ближе к ночи – Петрополь.

Тот бар поныне знаменит,
тем, что поили нас в кредит.

Там бросил якорь на три дня,
пока народ искал меня.

Подсняв девиц, торчал в Севане,
спустил все деньги до копья,
но на продавленном диване
провёл с одной остаток дня.

Был кофеюшник у Прибоя
и тесный, грязный столовняк,
где мой приятель с перепоя
последний потерял трояк.

Вечерний Лондон я покинул,
приняв для стойкости на грудь,
в тот раз к ночному магазину
лежал мой испрямлённый путь.

На берегу реки Смоленки
пил косорыловку взахлёб,
так, что содрал себе коленки,
пока до Гавани догрёб.

И там три дня не просыхал,
пока народ меня искал.

И где был вскоре обнаружен
у сточных вод огромной Лужи,
взят потихоньку на буксир,
и возвращен в крещеный мир.

Так в окружении странных морд
покинул я торговый Порт.

Был в Лукоморье, во Фрегате,
был в рюмочной и в поплавке,
а вечером, совсем некстати,
портвейн пил в парадняке.

Налившись этою отравой,
пошёл домой и, наконец,
с большою пьяною оравой
к утру попал в Псковской дворец.

Косая линия безлюдна,
здесь время странное текло,
непосвящённым людям трудно
понять, что нас туда влекло.

Похоже, вру напропалую,
что в оправдание мне сказать? –
всем скептикам рекомендую
проверку с Балтики начать.

P.S. The scull bones are not damaged
to the finger’s touch.

I.АВЕЛЬ

воспитание чувств
 
ПОСЛЕДНИЙ ВАГОН

Москва, платформа Северянин,
народ толпится на мосту,
однако ж сколько всякой дряни
в моём встречается быту.
Платформа Яуза в тумане
мелькнёт, как финка в рукаве,
и тут в избытке этой дряни
в моей несчастной голове.

Лишь Маленковская пустынна,
лишь Маленковская одна
мне не показывает спины
сквозь стёкла битого окна.

АГНИВЦЕВСКИЕ ЧТЕНИЯ

Я Наташе, ах, Наташечке
вышил вензель на рубашечке,
а Марише, ах, Маришечке,
предлагал сыграть в картишечки.
Я Анфисе, ах, Анфисочке
целый день писал записочки,
а Агнессу, ах, Агнессочку
приглашал за зановесочку.

На скамеечке у станции
пил шампанское с Констанцией
и укладывал Патрицию
в перинатальную позицию.

ПРИМАВЕРА

Качался и переворачивался  воздушный мир
и в разрыве тяжёлых туч слева от меня
кувыркался и разваливался на куски 16-МИГ
от прямого попадания в фюзеляж.
Вдруг и солнце, и чёрные облака
провалились в какую-то красную мглу,
это кровь из меня натекла
и размазалась по стеклу.

Длинный, прерывистый след над морем,
дымясь, как обугливающаяся фанера,
прочертил мой летающий крематорий
и упал на могилу Аполлинера.

НА ВЕРХУ

Есть такая планета Панкратов,
вся из слюды,
правда, до неё далековато,
как до звезды.
Есть у этой планеты над нами
своя Луна,
но укрыта она облаками
и не видна.
Люди ищут планету счастья,
её следы,
но встречают её нечасто
и ждут беды.

Есть такая планета Панкратов,
вся из слюды,
правда, до неё далековато,
как до звезды.

ЯХТ-КЛУБ

Напившись водки
и даже
протрезвев потом,
бежал в Холмы,
где красил лодки
на продажу,
ругался шепотом
и пел псалмы.

ФИЛФАК

На коврах и подушках
она замерла,
когда ближе к утру
к ней зашёл Тамерлан.
Спешившись после скачки,
сняв парчовый берет,
руки ей целовал
Ричард Плантагенет.
Оторвавшись от сводок,
приказов и карт,
свой прощальный визит
ей нанёс Бонапарт.

Начитавшись романов,
разомлев по весне,
первокурсница Анна
размечталась во сне.

ОВЕЧИЙ ИСТОЧНИК

Я сиреневый цвет
выносить перестал,
я сиреневый цвет
выносить не могу.
Мне в мерцании планет
виден жёлтый металл –
двух старинных монет
блеск на рыхлом снегу.
За сиреневый цвет
Ваш покорный слуга
бил в гостиных багет
или пил суррогат.
Я в сиреневый цвет
был когда-то влюблён,
но её уже нет,
да и я разведён.

За сиреневый цвет
был готов умереть
лысыватый брюнет,
начинавший полнеть,
а внимала ему,
правда, чуть свысока,
незнакомая мне
дама лет сорока.

БЛИЗНЕЦЫ

В надежде излечить нистагм,
худой и босый,
я шёл на юг к святым местам,
в руке сжимая посох.
Тайком от встречных, словно вор,
остатки пищи,
со мной делил с недавних пор
какой-то нищий.
Струил вселенскую тоску
его унылый зрак,
он брёл по этому песку
уж третий месяц как.
Мы с ним украли двух ослов,
мне было надо
успеть до первых холодов
добраться до Багдада.

Нас влёк туда мой детский сон –
беседка их хрустальных копий,
кальян, подушка колесом,
вино, наложницы и опий.

ОБЫЧНОЕ ПРАВО

Депрессивный психоз
был одной из причин,
что букет мятых роз
мне вручил  сарацин.
Почернев на ветру,
я маячил у врат,
источая вокруг
запах серы и смрад.
Балахон палача
был в подтёках смолы,
ворон что-то кричал,
роясь в хлопьях золы.

Поредела толпа,
да размок под дождём
мой бумажный колпак
с чьей-то кровью на нём.

ПИСЬМО

А в столице Непала дети
на фарфоровые статуэтки похожи,
а в столице Непала ветер
вызывает мурашки на коже.
В самом центре столицы Непала
есть дворец для главы государства,
древний Бог под резным опахалом
охраняет покой его царства.
Ну, а ночью в столице Непала
человеку может присниться,
как под шелковым покрывалом
золотая поёт синица.

Приезжай к нам в столицу Непала,
проведёшь здесь конец своих дней,
вспоминая, как горько рыдала
ты в краю мертвецов и теней.

СОН

Я снил себе вещие соны
в развалинах старого храма
и слушал негромкие стоны
бессмертного Авраама.
Большие летучие мыши
сюда залетали из мрака
и в чёрных стропилах на крыше
мне виделся лик Исаака.

У ризницы в окруженье
каббалистических знаков
мне смутным ночным виденьем
предстал седовласый Иаков.

Меня разбудили совы,
в дверной залетев проём,
свидетели Иеговы
и юный Авессалом.

ЛЕТО

Парк Культуры, Парк Культуры
на реке,
тень от гипсовой структуры
вдалеке.
В этом парке, в этом парке
иногда
целовались мы с Татьяной
у пруда.
Отражался в стёклах месяц
голубой
и качались наши тени
над водой.

Как давно всё это было,
как давно,
я ходил таким счастливым,
пил вино.

В ПАРКЕ

Когда вспыхнул серебряный блиц,
я увидел в траве возле елей
отпечатки своих ягодиц
и следы от её коленей.
В тот промозглый Измайловский парк
я забрался по пьяному делу
и не  смог удержаться, дурак,
от её шоколадного тела.
Так вот всё началось, день за днём
ко мне ходят какие-то в штатском,
но я тупо стою на своём,
в обороне глухой и дурацкой.

С той поры я весьма постарел,
пожелтел, как цветок на эмали,
отошёл постепенно от дел,
чаще пью, впрочем, это детали.

ОБВОДНЫЙ КАНАЛ

Я проснулся в каком-то подвале
в обстановке кошмарной и жуткой,
на разодранном покрывале
рядом с пьяною проституткой.
На полу у окна, сняв бельё,
вместе с купленным на ночь матросом
дворник спал, повернув к нам своё
лицо с провалившимся носом.
Кто-то в чёрном сидел у стены,
я не видел его лица,
потому, что смотрел со спины
и не мог опознать мертвеца.
А потом на моих глазах,
одурев от тоски по вину,
пожилой небритый казах
хриплым голосом выл на Луну.

Я не выдержал, встал, на ковёр
наступая больными ногами,
быстро вышел в захламленный двор
и растаял между домами.

НА РЕКЕ

Я долго плыл по течению вниз,
не зная куда и зачем,
и город, что над рекой навис,
из виду скрылся совсем.
Кривой Луны меднорогий серп
светил мне прямо в лицо,
на том берегу ветви старых верб
смотрелись в его кольцо.
Река плескалась вокруг моих
раскинутых в стороны рук,
я знал, что только для нас двоих
был вырезан лунный круг.

Я слышал запах речной воды,
исторгнутый из глубин,
всю землю скрыл тёмно-синий дым,
я плыл совершенно один.

II.КАИН

история любви

ЗОЛОТО РЕЙНА

…сплю, положив под голову
Блока и Мандельштама

Свой тезаурус Роже
я кладу у изголовья,
будто дым средневековья
мне тезаурус Роже.
Для Пути конквистадоров
место я отвёл у сердца,
словно фетиш иноверца
этот Путь конквистадоров.
Фолианты Ганса Гросса
я кладу себе на печень,
понимая, что не вечен
человек у Ганса Гросса.
Что касается Театра,
то его кладу я в ноги,
вызывая гнев у многих
почитателей Театра.

Я живу среди сугробов
в башне из слоновой кости,
редко выбираясь, чтобы
погулять по парку с тростью.

ДИККЕНС
Лине, Крылову

Она пришла под утро
однажды в воскресенье,
я ждал её, но позже
в этот тусклый зимний день.
Две девочки у выхода
столкнулись на мгновенье,
уставясь сквозь друг друга
на несчастного меня.
Оскомину на сердце,
дурное настроение
надолго обеспечили
мне эти обе-две.
Я литрами пью кофе,
хожу по заведениям
и вижу – счастья в жизни
моей не было и нет.

Как же так, отчего не так,
как же так, почему?
как же так, если всё не так,
ни хера не пойму.

КОРОЛЬ

Разметала губы
с придыханьем речь,
распахнули шубу
повороты плеч.
Ждёт моя подруга,
ждёт товарищ мой,
чтоб я снял кольчугу
с цепью золотой.
Но пуста колода,
River без туза,
постоял у входа
и отвёл глаза.

Ничего им толком
так и не сказав,
обернулся волком
и шагнул назад.

РАЗНИЦА ВО ВРЕМЕНИ

1.Победитель

Белый с золотом шатёр
порван в лоскуты,
завалили царский двор
вороха листвы.
Где твоя броня, боец,
где твой крепкий щит,
почему злой жеребец
рядом не хрипит?
Свой острый меч, седло с уздечкой
забросил я на дно реки,
с трудом снял тесное колечко
я с окровавленной руки.
Тела врагов и все трофеи
свалил в прибрежные кусты,
покинул Рим и в Пиренеях
стал строить новый монастырь.

Не надо звать меня в долину,
манить в сырой подземный ход,
мне нравится, упав на спину,
звездачить семя в небосвод.

2.Нимфа

Пшено, пшено, кругом пшено
в мешках и россыпью,
не помогает и вино,
что я ночами пью.
День на исходе, нимфу жду,
ну, а её всё нет,
выходит, зря я рвал узду
на боевом коне.
Напрасно миловал врагов
или казнил друзей
и не предпринимал шагов,
чтоб наплодить детей.

Наградой мне холмы пшена,
стакан из тонких стенок
дрянного красного вина
и нимфа за бесценок.

ЛЮБОВЬ

Не спасает ведь любовь,
ну, и не спасла,
старый цыган всё пропил,
всё спалил дотла.
Не спасает ведь любовь,
ну, и не спасёт,
у цыганки старый плащ
и большой живот.
Кабы ведать, кабы знать,
зачем у крыльца
целовала моя мать
моего отца.

Деревья мёрзлую укрыли почву
листами, жухлыми, как манускрипт,
я был зачат во вторник ночью
под жуткий кроватный скрип.

ДВУГЛАВЫЙ ОРЁЛ

1.Норд-вест

Девки пляшут за окном,
блики скачут на стекле,
опустел кувшин с вином
на обеденном столе.
Сижу крепко, пьян в дугу,
дней не вижу, вижу сны,
выйти в город не могу,
явки провалены.
Тени прячутся в углах,
пальцы мнут страницу,
надо бы прочесть, но страх
выел мне глазницы.

Вспышка, дым, печальный звон
хрусталя в куверте,
понял, - буду награждён,
жаль, что после смерти.

2.Норд-ост

Не рассвело, повсюду гарь,
противный горький запах,
искрит трамвайная дуга
за сквером у Генштаба.
Лопнуло в окне стекло,
полыхнуло в арке,
стало чересчур тепло,
можно сказать, жарко.
Проспект в дыму, горит Сенат,
не видно ни орла, ни решки,
я выцедил стакан вина
и прикурил от головешки.

У нас снова роман,
мы вошли в эту роль,
промотали аванс,
ждём расчёта под ноль.

ЗЕРКАЛО

Забубённая деваха
целый час вприглядку,
медленно, как черепаха,
делает укладку.
Ей бы чуть побольше фарта,
чуть поменьше грима,
среднерусские стандарты
тут неприменимы.
Забубённая деваха
в полуночной маете,
нацепив мою рубаху,
шастает по комнате.

На лице томленье духа
и крупинки лака,
это дочь моя Настюха
от первого брака.

СВОЙ-ЧУЖОЙ

1.День Победы

С Катюшей и Лили Марлен
пью на Репербане,
девки взяли меня в плен
без гроша в кармане.
Я влюблён и безупречен,
одно только скверно –
чую, триппер обеспечен
мне в обмен на сперму.
Утром плакала и билась
немка на перине,
что в подмётки не сгодилась
русской Катерине.

Мы все постепенно уходим.
мы все постепенно уйдём,
наш мир вдовы быстро угробят,
а дети закончат разгром.

2.Марьина роща

Всю ночь желчью блевал
я себе на ладонь,
видно, вздулся желвак
в печени молодой.
И трамвайный вор
поц Уже-Уже
мне лицо  протёр
бахромой манжет.
Рукавом отёр
грязь и кровь с лица
мне московский вор
с Рижского кольца.

Homo hominy lupus east,
всё это полное говно, -
сказал он, - поколение Next,
вот наше слабое звено.

ДЕЖА ВЮ

Третий год нет дождей,
злое солнце в зените
и так много людей
говорят на иврите.
Тут не видно земли,
вместо тверди песок под ногами,
исчезают вдали
силуэты животных с горбами.

Заменяет свирель
отвратительный крик муэдзина,
где-то здесь люди прячут купель
для крещения Божьего сына.

НАБЕРЕЖНАЯ

Не те глаза, глаза не те,
нездешний взгляд из глубины,
приплыл во влажной темноте
дырявый катафот Луны.
С обратной стороны Невы
не слышен смех, не видно лиц,
у Петербурга и Москвы
размыты контуры границ.

Объединяет их в одно
нагромождение камней
река, мазутное пятно
и странный след в душе моей.

БЕССОННИЦА

Моя любовь меня лишает сна,
ложусь и жду, когда же хлопнет дверца,
моя любовь юна, она ужасна
и это разбивает моё сердце.

Моя любовь меня лишает сна,
ложусь и жду, когда же звякнет зуммер
или последует иной какой-то знак,
но тих так, как будто кто-то умер.

Моя любовь меня лишает сна,
по логике, по жизни и по праву
я знаю, то не настоящая цена,
поэтому ложусь и жду предьявы.

Моя любовь меня лишает сна.

III.СОЛНЕЧНАЯ СТОРОНА НЕВСКОГО

ДОМИНО
...Бамбук зацвел...

Блондинки хороши зимой,

где только зиму взять –
здесь не бывает стужи,
тут девки выставляют грудь наружу,
поэтому хожу гулять

вдвоём с красавицей-женой,
блондинки разве хороши зимой?

Блондинки чудны по весне,

где та весна живёт –
вокруг сплошное лето,
девки на улицах полураздеты,
поэтому гляжу, как кот

в глаза красавице-жене,
блондинки разве чудны по весне?

Чёрт дёрнул нас осесть в этом краю
густых магнолий и москитных сеток,
где вместо водки виски ржавое дают
и всех тошнит от запаха брюнеток.

КРЫСОЛОВ

1. Схема мейоза

Ах, Ваши тонкие чулочки,
ах, Ваши тонкие чулки
рвут моё сердце на кусочки,
рвут моё сердце на куски.
Ах, Ваши чёрные колготки,
их крупный в сеточку узор
бьют в сердце мне прямой наводкой,
бьют  сердце выстрелом в упор.

Стакан мадеры для контраста
на склоне дня
я выпиваю, но не часто,
забавы для.
 
2. Схема митоза

Когда ночь в конце мая
гасит лунный апостроф
и не ходят трамваи
на Васильевский остров
я вычерчивал мелом
в задымлённом углу
контур женского тела
на мокром полу.

Состав следственной группы
уже пьяной в умат
обгоревшие трупы
извлекал из  дерьма.

Белой ночью белый мел
чёрным был от этих дел.

НАВОДНЕНИЕ

1. Апраксин двор

Бусы и серьги,
челки и брови,
кольца и броши.

Девочки топ лесс,
дамы в вечернем,
галстук в горошек.

Тушь на ресницах,
губы в помаде,
чёрные косы.

Клочья тумана,
дым благовоний,
флёр папиросы.

То возникают,
то пропадают
взгляды со смыслом.

Запах сигары,
крепкого виски,
дым коромыслом.

Окна сияют,
дверь нараспашку,
но с каждым туром
всё незаметней,
всё ниже и ниже
волны Амура.

2. Хоровод  Городницкого
…хороводят снег с дождём...

Быть может, поздно,
быть может, рано
нам всем придётся
смежить веки,
так лучше быть мне
и нынче пьяным
от баб и водки,
от мыслей этих.
Напрасно ветер
пластает волны
и гонит воду
под корни сосен,
сосуд мой с верхом
давно наполнен,
но сердце хочет,
и бабы просят.

Старею робко, старею как бы,
но и в толпе над папертью
владеет водка, владеют бабы
моей никчёмной памятью.

ГИБЕЛЬ ГЕРОЕВ

1.Видевший Бога

Качается мост над водой,
качаются тени в реке,
сидит златокудрый герой,
щекой привалившись к руке.
Ну, зачем ему розовый сад,
ну, зачем ему розовый куст,
он давно очутиться бы рад,
в том краю, что заброшен и пуст.
Небосвод над ним девственно бел,
небосвод над ним девственно сух,
и напрасно он ждёт перемен,
морщит лоб, напрягая слух.

Как же быть мне теперь
в этом мире пустом
без домов, без людей и без рыб,
кто склонится к нему
над могильным кустом
среди мокрых базальтовых глыб.

2.Щит и меч

Мы могли бы любить друг друга
и везде появляться вместе,
всё начав по второму кругу
с обручальных колец из жести.
Но сердечки стучат друг о друга
часто-часто, как от озноба,
с воробьиного перепугу,
что, возможно, погибли оба.
Так зачем изнурять друг друга
и кроить обручальную жесть,
у меня
уже есть подруга,
у неё
тоже кто-то есть.

Мы не станем любить друг друга
и вдвоём появляться где-то,
бросив всё, я уеду с Юга,
чтобы сгинуть в московском гетто.

ФИНСКИЙ ЗАЛИВ

1.Угольщик

Гондола
моей полусонной любви
второй час на приколе

лениво
колышет бортами
на мелкой воде без волны.

Любовь моя там,
на согретой телами
гондоле,

где бёдра с бортами
слились
и колышутся в такт

у грязной бетонной
печальной причальной
стены.

2.За мысом

Надо отчаливать, выдернуть крюк,
борт накренился, попадали вёдра,
я же сижу на корме и курю
в мыслях про губы, про груди и бёдра.

Нужно проветрить и вычистить трюм,
парус намок и весь день неподвижен,
я же сижу битый час и смотрю
на груди, на бёдра и губы из вишен.

Трос всё же лопнул и ближе к утру
лодку течением сносит к запруде,
мне всё равно, ведь пока не умру,
вижу лишь губы, лишь бёдра и груди.

IV.УГРЕШСКИЕ БАНИ
 
ДЕНЬ СУРКА
...Ты знаешь Фауста?
- Он доктор?
- Он мой раб...

1.В цвет

«Свою пропаль мне в тот раз сосед занёс,
очевидно, что нас с ним попутал бес,
и пошёл мой скорый поезд под откос,
мимо станции в овраг и тёмный лес.
Я сажал тогда, что в поле не растёт, 
делал в розницу, выцеливал расклад,
мордой бился, словно ветошь о заплот,
но нагнул мою осину этот гад.
Эх, заблудка-людка нежная моя,
у меня дикофт и злоба на людей,
шоколадный цех закрыт до сентября
и за крест не зацепиться, хоть убей.
Тут, голуба, нужен с Севера заход,
не гонять же в даль такую порожняк,
подавай скорее с кумом на развод,
приезжай, ведь пропадаю без тебя.»

Бес прочёл, невнятно хмыкнул, закурил,
затянулся, но докуривать не стал,
каблуком растёр окурок у перил
и вернулся на допрос в полуподвал.

2. Цезарь
…поворотный день-колёсико-среда...

Ты ошиблась, профура,
не сын я тебе,
покажи, лучше,
где у вас выход.
Бог простит, не кричи,
так угодно судьбе,
цыц, кому говорят,
лежи тихо.
Чёрт, с дороги! Заткнись,
это не разговор,
отойди,
тебя тоже не трону.
Взял бы на душу грех,
да заело затвор,
ну, считаю до трёх,
старый ворон.

По Гамбургскому счёту
проиграл вчистую,
не сберёг, босота,
девку молодую.

Мутноглазый и злой,
что свалял дурака,
надираюсь в пивной
у Избы рыбака,
начинаю запой,
рву набухшую нить,
чтобы выдавить гной
и повязку сменить.

Хорошо, что Питер
мои слёзы вытер.

МИСТЕР ВУЛФ

1.Роз Мари-Энн

Карманы мои пусты,
в карманах моих пустота
и в глазах моих нету мечты,
испарилась моя мечта.
Пустота и в усадьбе моей,
ветхий быт, сырость кровли и стен
отвращают семью и друзей,
шлюх, соседа и Роз Мари-Энн.

В пустоте я брожу со свечой,
только скрипнет паркет в тишине,
не пойму, что творится со мной,
почему же так радостно мне.

2.Полнолуние

Раз, в досаде на внезапную дурь,
что взрывной волной накрыла меня,
я кричал во сне, что лучше уйду
и что поздно в жизни что-то менять.
Наплевать, что трезвым быть перестал,
наплевать, что девок в дом привожу,
зато в церковь на холме без креста
я один по воскресеньям хожу.

На свободу меня вывел подкоп,
я живу, ем свой кусок пирога,
иногда лишь вытирая платком
брызги крови на своих сапогах.

НА КАМНЕ

1. Виндзорский узел

Фигура в чёрном (или синем?)  –  не пойму,
челом бьёт оземь перед ликом на вратах,
роняя в лужу шарфа белую кайму
и слюни изо рта.
Некроз под виндзорским узлом,
лицо с пороком воли,
в глазах немой вопрос о том,
как бы отлить без боли.

На пашне женщина в накинутом платке,
дороги нет, льёт дождь, гниют стога
и такса мокрая на тонком поводке
всё тулится и тулится к ногам.

2. Шоколадница

Я не пошёл к тебе на именины,
вернулся, передумав по дороге,
а дома сел на подоконник мезонина
и свесил вниз свои босые ноги.

В проёме красных черепичных кровель
со шпагой на широкой ленте
стоял отлитый в бронзе Кромвель
на невысоком постаменте,
да колонны белый алебастр
пробираясь меж стволов осин,
вытер рукавом сутаны пастор,
выпивший по случаю крестин.

Я знаю, сейчас ты дома
и совершенно одна
себя изучаешь снова
в зеркале у окна.

В ТРЕТЬЯКОВКЕ

Тихая обитель,
тёплый косогор,
Иоанн Креститель
и сосновый бор,
видно, что народу
как-то не с руки
окунаться в воду
Иордан-реки.

Взгляд фигуры в синем
уже за версту
оттолкнул Мессию
и подвёл черту.
 
НЕГДЕ УПАСТЬ
...Toulouse-Lautrec, or  not to loose,
that’s the question...

КРАСНАЯ СТРЕЛА

1.Декабрь

Остыл огромный водоток
и лошади понесли
сначала туда, где темнел Восток,
потом на замёрзший залив.
Пунктир из редких фонарей
замкнул водораздел
в кольцо висящих на шнуре
их стекловидных тел.
Чернел над ледяной корой
свинцовый окоём,
всех погружая с головой
в холодный водоём.

Полупустой стакан
не отражает звёзд,
в нём только ночь, туман
и разведённый мост.

Полупустой стакан
не отражает мир,
в нём только я, тоска
и разведённый спирт.

2.Ветер

Летят мои сани,
несут меня мимо
строений и зданий
на фоне залива,
летят мои кони,
несут меня сами
навстречу иконе
с большими глазами.

В клубах снежной пыли
лечу в небеса,
там дверь приоткрыли
на четверть часа.

ЧЕТЫРЕХКОНЕЧНАЯ ЗВЕЗДА

1. В ограде

Сегодня несомненный плюс,
а завтра очевидный минус
и если срочно не напьюсь,
скорей всего умом подвинусь.

По эту стороны могилы
лишь после смерти моя мать
меня как будто научила
кресты от плюсов отличать.
Крест это + с обратным знаком,
довесок к медным пятакам,
прикрывшим на полу барака
глаза двум мёртвым старикам.

В соборе, где самое тёмное место,
где стынут сердца и органные трубы
в холодных объятьях сжимал я невесту
и целовал её мёртвые губы.

2. Ревир

За сбычу мечт, за сбычу мечт
мы пили теплый спирт,
чтоб свои внутренности сжечь
на полпути в ревир.
На полпути, на полпути
стоит громадный крест,
он нам забвение сулит
и перемену мест.
Громадный крест на полпути -
знамение судьбы,
его никак не обойти,
а так хотелось бы.

Столб с поперечиной вверху,
костюм прет-а-порте,
булавкой сколотый в паху,
и швы от ЧМТ.

ПОЛЫННЫЙ ПЕРЕУЛОК

1. Ритуальная Рита

Фонарь у окна
только портил картину,
мешая уснуть
со стаканом в руке,
я выпил вина
и улёгся на спину,
чтоб видеть Луну
сквозь дыру в потолке.

С трудом, как через бинт, кровил Восток.
Ни разу за ночь, пока нас поили,
стонала скрипка и скрипел станок
её глаза не встретились с моими.

Боюсь, не зря в тот раз кровил Восток.

2. Собачья свадьба

Он не знает, кто выпил всю водку,
кто окурок пустил по рукам,
кто привёл эту пьяную тёлку
из соседнего кабака.
Он не помнит, как пил нашу гжелку,
как  в овраге блестела река,
как туда повели эту целку,
кто был кучер, а кто запрягал.

В темноте на рыхлой куче песка,
как  слепец, ползущий в храм на горе,
я губами на ощупь искал
крест нательный на груди Маргарет.

ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ

1.Дождь

На залив опустился циклон,
ни проехать к нему, ни пройти,
наши лодки вернулись в затон
под защиту из дамб и плотин.
Не спасает набухший картон,
бесполезен поломанный зонт,
мы промокли насквозь, но зато
я успел глянуть за горизонт.

На старой конюшне под конской сбруей
две совершенно пьяные гостьи
играли в карты на поцелуи
с моим слабоумным ребёнком Костей.

2. Картофельное поле

Гирлянды мокнут на гвоздях
под балтийским небом,
я пью под струями дождя
водку с чёрным  хлебом.
В опрокинутое небо
запрокидываю нёбо,
как-то всё это нелепо,
видно, пьяные мы оба.

Двухголовая птица
над потушенной лампой
хмуро сверху косится
и грозит миру лапой.

Делят водку, крошат хлеб
без меня Борис и Глеб.

Шлёт напрасно лунный нимб
свет по направлению к ним.

МЕЖДУ СОБАКОЙ И ВОЛКОМ

1. Линия отрыва

…это мыслей о ней белый шум
я весь день в голове ношу -

неприлично себе самому
объяснять эту муть…

…это мыслей о ней белый слон
в голове  застрял мне назло -

растеклась ночь по бархату
как пролитая ртуть…

…это мыслей о ней белый кит
всколыхнул океан тоски -

надо будет вина хлебнуть
пересохшему  рту…

Это мыслей о ней ржавый болт,
словно в спину забитый кол
изнутри разрывает грудь
в центре и по периметру.

2. Полёт цапли

Вчера мне объяснили от чего,
сейчас продемонстрировали как
переправят меня одного
высоко наверх за облака.
Конвоиры меня молча везут
к основанию большой чёрной трубы,
вдох, и уже где-то внизу
корпуса пересыльной тюрьмы.

Ни семьи, ни друзей, ни подруг
со мной в этот предутренний час,
только смотрит на эту игру
пара чьих-то прищуренных глаз.

V.ТАТЬЯНИН ДЕНЬ
 
МИР

Взгляд вдруг взял и поплыл.
Он легко обтекал
чьи-то тени и мой силуэт.
Так включилась
небесная оптика
перед тем,
как  мне дали ответ.

В чёрные воронки глаз
что-то втягивает нас.
Ночь без края и без дна
к ним присоединена.

Я обошел по списку
притоны Старого Минска,
заказывал только виски
и говорил по-фински.

Зря апостол Павел
меня здесь оставил.

ЛИСИЙ НОС

Гаснут вспышки маяка
в лужах на песке,
ночь проходит чёрт-те как
или чёрт-те с кем.
Небо в серых облаках,
мокрый медный шпиль,
петербургская тоска,
петербургский стиль.

Перечёркнутая тема,
переписанный рассказ,
петербургская экзема,
петербургский псориаз.

ИМЯРЕК

От людей я давно отвык,
плохо ем, ещё хуже одет
и по мокрой доске Невы
хожу медленно, как по воде.
Иногда близко вижу апостолов,
натыкаюсь на них случайно,
но, поскольку народ безмолвствует,
сам я тоже храню молчание.

Две серебряные спички
озарили темноту,
это кто-то по привычке
ночью курит на мосту.

Александро-Невской лавры
облупившийся фасад,
здесь мы слушали литавры
триста лет тому назад.
Лаврой по ночам любуются
жители Тележной улицы
сквозь прозрачный силикон
глицериновых окон.

Я оглянулся,
вокруг не было ни одного человека,
всё живое, казалось, покинуло сушу
и только
забытый безногий калека
слепыми глазами смотрел в мою душу.
 
ЖЕНЕЧКА

В Александровском саду
снег, да вороны унылые,
где-то тут в прошлом году
целовал я свою милую.
В Александровском саду
снег, да унылые вороны,
разошлись мы тут в прошлом году
с милой по разные стороны.

Буду помнить хорошо,
буду помнить хорошенечко
большой рыжий капюшон
и беременную Женечку.

ПОДСТРОЧНИК

Меня видят в этом баре
каждый день.

Я вешаю мокрый плащ
по потемневший крюк
и сажусь лицом к окну.
чтобы не смотреть в зал.

На мосту  суматошно
дребезжит трамвай.

В такт ему тонко звенят
оконные стёкла, звякают
пустые стаканы и мутные
льдинки у меня в голове.

Ночи напролёт трамвай
ходит на Охту и обратно.

Вслед за ним по кругу
ходят и мои мысли
о Т.Т.(Т-N), которая
всё ещё нужна мне.

Как всегда в это время,
часы гулко бьют полночь.

Однажды я уже пытался
разлюбить её,
но только зря
потратил время и деньги.

Официант что-то говорит мне -
вижу, как шевелятся его губы.

Но я не трогаюсь с места.
в надежде, что она
возьмёт, да и появится здесь,
чтобы простить меня.

Это может произойти сегодня,
а, может быть, через год.
Поэтому, расстегнув китель
и уперев локти в стол,
я сижу тут каждый вечер и жду.

Вернись, любовь моя.

СНЫ МАХАОНА
…целует, будто наказывает...

1. Лунный камень

Туман фильтрует сон,
стекающий с небес
в пыль города Херсо
на мысе Херсонес.

Сквозь жёлтый свет Луны,
сквозь сумрак голубой
ко мне приходят сны,
чтоб взять меня с собой.

Под женский взгляд Луны,
под лунный женский взгляд
не могут мои сны
вернуть меня назад.

Сонм видений неземных
остаётся после них.
Эти образы  извне
кто-то присылает мне.

Целуемся взасос
по правилам и без
у города Херсо
на мысе Херсонес.

Сноп волокон золотых
скручен в жгут у ног моих.

Золотых волокон сноп
свит в венок у моих стоп.

2. Хмурое утро
…поднимите мне веки...

Не понимаю смысла слов
своих франкоязычных снов,
не могу вспомнить ни один
сюжет их смазанных картин.

…из-под полу прикрытых век
смотрю, как долго тает снег…

…мелькают крылья чёрных птиц
на кончиках моих ресниц…

…невнятный говор, слабый стук
копыт на каменном мосту…

…качает веткой кипарис
то снизу вверх, то сверху вниз…

Калейдоскоп теней к окну
ползёт как фильм по полотну
и протыкает мне глаза
насквозь стальная полоса.

3. Золотая ложка

Похоже, я вышел из формы,
болтаюсь, как лист на ветру,
но даже две суточных нормы
меня всё равно не берут.

Я сплю, но я чую нутром
как кто-то железной рукой
колышет меня и мой дом
колышется вместе со мной.

Мне снится, что выхода нет,
что близится дело к концу
и где-то на той стороне
уже строят виселицу.
За мост отступают полки,
цистерны с мазутом горят
и падают с неба  куски
расплавленного янтаря.
На взлёте кромсают дюраль,
на рейде потоплен Давид
и мне чёрной крышкой рояль
чуть пальцы  не отдавил.

Похоже, я вышел из моды
и путаюсь в мыслях, пока
с утра пью холодную воду,
зубами стуча о стакан.

Плывёт колокольный звон,
стелется дым по земле,
лишь мой беломраморный трон
победно сияет во мгле.

4.В темноте

Непонятное томленье
не давало мне покоя,
посылая в сновиденьях
секс и всякое такое.
Это самое томленье
мне выматывало душу
и я плавал в сновиденьях,
разметавшись на подушках.

Горелка, мигнув, потухла,
упала мне на колено,
распространяя тухлый
запах ацетилена.
Придавленная подушкой,
лампа тоже погасла,
наполнив комнату душным
запахом гретого масла.

Медленно поплыли мимо
струи плюшевого дыма
и засохли на колене
следы скудных выделений.

ЧЁРНЫЙ БУЕР

Ящик водки, ржавый хлам,
мой гараж в промзоне,
я сижу тут по ночам
на сыром бетоне.

Веер брызг на потолке,
лифчик у порога,
три пореза на руке,
пятна от поджога,
сигареты, липкий стол,
горы всякой дряни,
банка  кофе, промедол,
чей-то ключ в кармане.

Это стоп-сигнал  потух,
но включился быстро,
завтра еду в Петербург
с дочкой замминистра.

ЗВЕЗДА

Запутались в кружеве веток
корпускулы лунного света,
который сочится едва
сквозь сонных ветвей кружева.

Остывшее тело звезды
покоится в толще воды,
её на извилистом дне
течением прижало ко мне.

Стал замечать, что временами
стараюсь не смотреть наверх
если меняюсь с ней местами,
пытаясь повторить успех.

Умножают свальный грех
дама пик и дама треф.

Без них на неровностях дна
звезда никому не нужна.

Запутались в кружеве веток
корпускулы лунного света,
их не пропустила Нева
к себе сквозь ветвей кружева.

ПРОСПЕКТ МИРА

Проспект Мира, проспект Мира
весь в слезах,
месяц – будто ломоть сыра
в витражах.
Проспект Мира, проспект Мира
весь в грязи,
убежала кошка Ира
с привязи.

На проспекте Мира
я живу один,
разменял квартиру,
пью валокордин.

Голым хожу по даче,
лью на забор урину,
утром тихонько плачу,
ночью зову Ирину.
Дома листаю кляссер
или смотрю порнуху,
разом послать всё на хер
мне не хватает духу.

VI.ПРИЛОЖЕНИЕ
 
Приложение № 1

Из Саути Р.

БИТВА ПРИ БЛЭНХЕЙМЕ

Июньский вечер наступил,
в церквях молились Богу,
старик Каспер сидел в тени
у своего порога.

А перед ним в кустах малины
играла с куклой Вильгельмина.

В густой траве она нашла
какой-то странный ком,
он весь был плесенью покрыт
и мягким чёрным мхом.

Брат Вильгельмины сей предмет
принёс узнать, что скажет дед.

Старик находку осмотрел
и хмуро сдвинул брови,
так как под мохом разглядел
потёки бурой крови.

Ребята, череп вы нашли
под слоем пепла и земли.

Здесь много лет тому назад
была большая битва
и реки крови вниз текли
под стоны и молитвы.

На этом склоне с тех времён
прах многих воинов погребён.

Но расскажи мне, для чего
спросил у деда внук,
телами павших был покрыт
большой зелёный луг.

Зачем пришлось им в землю лечь, -
продолжил мальчик свою речь.

В те времена, - сказал Каспер,
сражались за корону
французская пехота
с полками Альбиона.

Мы победили в той войне,
за выигрыш уплатив вдвойне.

Отец в Блэнхейме не успел
зарыть свои дукаты,
в тот жаркий день наш дом сожгли
французские солдаты.

Мать говорила мне, что страх
с тех пор застыл в его глазах.

Семь дней на нашем берегу
в густом и вязком иле
после того, как бой затих
на солнце трупы гнили.

Могильные холмы тех лет -
итог сражений  и побед.

Война с собою принесла
пожары, грабежи,
тела растоптанных детей
на вытоптанной ржи.

Знай, Питер, не было и нет
в истории таких побед.

Граф Мальборо руководил
в те дни войсками принца.
Так вот кем был, - воскликнул внук,
каратель и убийца!

Молчи, - сурово молвил дед,
мир не видал таких побед.

А чем победа хороша, -
спросила Вильгельмина,
ведь мы остались без гроша,
в долгах наполовину?

Умолк Каспер, десятки лет
искал он правильный ответ.

Из Киплинга Р.

ЛИТАНИЯ

Серые глаза — промокшая набережная,
проливной дождь и падающие слезы.
Это пароход уходит в море
в разноголосом гаме прощальных возгласов.

Такая любовь, как у нас, не умрет никогда.

Черные глаза — вибрация корпуса до самого киля,
молочная пена справа и слева по борту.
Это разговор шепотом у руля
в яркой тропической ночи.

Такая любовь, как у нас, не умрет никогда.

Карие глаза — пыльная равнина, покореженная
и высушенная июньской жарой.
Это стук летящих копыт и натянутые поводья,
сердца, которые бьются в такт старой-престарой мелодии.

Такая любовь, как у нас, не умрет никогда.

Голубые глаза — холмы Симлы,
посеребренные инеем лунного света.
Это мольбы о вальсе, который волнует и затухает,
слабеющим эхом разносясь по Бенмору.

Такая любовь, как у нас, не умрет никогда.

Невесты мои нецелованные,
смилуйтесь над несчастным моим состоянием.
Уже четырежды (!) должен Купидону я —
банкрот в четырех ипостасях.

Такая любовь, как у нас, не умрет никогда.

Приложение № 2

ТАНЦПЛАЦ

дорожка 1

в тёмно-синем осеннем лесу
я кричу – Путассу, Путассу!
но молчаньем раздался ответ,
в том лесу Путассу было нет…

дорожка 2

он её фоловал, фоловал,
а она – всё никак, да никак,
и болит у меня голова
за него, дурака.

В наши годы -
двадцать шесть, двадцать пять,
нужно быть
хоть немного умней…

дорожка 3

Десмонд за прилавком не жалел себя,
Молли пела песни в стиле рок,
Десмонд сказал: - Детка, я люблю тебя!
И Молли бросилась печь свадебный пирог.

Облади-облада, обалденной
жизнь показалась ей тогда...

дорожка 4

ты взгляни, я едва стою,
на людей не могу смотреть,
исцели, Боже, хворь мою,
сил моих больше нет терпеть.

Мой хребет до крови истёрт,
на ногах язвы и рубцы,
ради жизни Святых сестёр,
исцели меня, Божий сын…

дорожка 5

всепобеждающий шпиль
возвышался над городом,
символ фаллический,
он был в почёте у нации.
Мелкая белая пыль
опускалась над ворохом
бледных цветов полевых
среди веток акации…

дорожка 6

ты не давала мне своих денег,
дарила только странные картинки,
но, повинуясь голосу инстинкта,
я рвал их.

Ты перестала мне звонить, детка,
ты оставляла только странные записки,
но, под воздействием паров виски,
я рвал их…

дорожка 7

конквистадор, твой призрак мне
опять явился в ночи,
конквистадор, твой призрак нем,
он вновь упорно молчит.
Я вижу панцирь твой и шлем,
и прорези для глаз,
где некогда пылал огонь
и где огонь давно погас.

И я тянусь за
рюмкой вина,
совсем забыв, что
пуста она…

дорожка 8

вот слоны хоботы скрестили,
слоны скрестили хобота
и меж собой на суахили
о чём-то стали лопотать.
Тут появился Билл на склоне,
что весь терновником зарос,
он был на африканском слоне,
увитом гроздьями из роз.

Эй, Бангалоу-Билл,
где же ты был, Бангалоу-Билл,
эй, Бангалоу-Билл,
что же ты пил, Бангалоу-Билл…

дорожка 9

в надежде выпить пива
я заглянул в бордель,
но официант плешивый
мне указал на дверь,
а шлюхи  мерзким хором
исполнили куплет,
что рядовым и неграм
сюда дороги нет.

Я нацепил  пилотку
и дверью хлопнул так,
что выворотил створку
и обвалил косяк…

дорожка 0

так мы пели и плясали
с незнакомою девицей
в клофелиновом подвале
на окраине столицы.
 
Приложение № 3

1991. ОСЕННИЙ ПРИЗЫВ   

Череда кустов зелёных
под жемчужно-серым небом
мокнет в сырости осенней
у бетонной балюстрады.
Мальчика-десятилетку
грязно-белая машина
мимо морга и котельной
привезла к закрытой двери
местной операционной.

Его мамочка не в курсе,
она молча едет в лифте
на 7 этаж Минторга,
чтобы выпить чашку кофе
до начала совещанья.
Папы нет уже 3 года,
был скандал и папа съехал
к женщине из Подмосковья,
но там тоже не сложилось,
если верить доброхотам.
Сердце мамино не знает,
что сыночек засыпает
в 10 км. от МКАДа
под наркозом безнадёжным,
сердце мамино спокойно,
ведь ещё сегодня утром
дома всё было нормально.
Только с 3 захода,
когда в 5 не сняли трубку,
холодок пополз по телу,
отвлекая от работы,
навалившейся под вечер.

Бабка в ужасе безумном,
что не сберегла мальчишку,
полумёртвая от горя,
себя смерти предлагает,
чтоб не трогать пацанёнка.
Весы замерли, качнулись
от мольбы овеществлённой,
но, что может тут старуха
со своей  любовью к внуку.
Разве что ценою жизни
упросить подзадержаться
стрелку чёрную тугую
на его секундомере.

Маму просят к телефону,
интересно будет глянуть,
что она сейчас положит
на весов вторую чашу,
чем помочь сумеет сыну.
Вот тогда и разберёмся,
кто грешил, когда и сколько,
где любовь, а где притворство
и  чего слова их стоят.

Свет померк и стало чёрным
небо ровно в 5.15,
мастер точечным ударом
положил 3 шара в лузу,
разрубив Гордиев узел.
Лишь кусты в солёных каплях
то ли слёз, то ли помоев
молча жались к балюстраде
двухэтажной горбольницы.

Папе новая сказала,
что опять подзалетела,
но что резаться не будет,
а родит ему ублюдка.
Да, развод на сороковник,
понял папа и собрался
в Москву ехать, чтоб с женою
ситуацию обкашлять.
Пару раз звонил, но тщетно,
не снимают, гады, трубку,
наобум придётся ехать,
чтоб им всем там пусто было.
Папа взял билет и водки,
встал, промокший, возле стойки
проклиная всё на свете
баб, судьбу, Москву, погоду.

Таким был его последний
светлый  день
в паскудной жизни.