8. Питерская сюита

                Тане.
Как  сто  и  боле  лет  назад  -
Нева  и  жёлтые  фасады,
Гранит,  брусчатка,  колоннады,
Михайловский  и  Летний  сад.

Он  -  было!   -  звался   «Ленинград»,
Знавал  паденья  и  победы…
И  только  твой  счастливый  взгляд
Ему  доселе  был  неведом.

Он  старый,  он  мой  верный  друг,
Знакомься  -  это  Петербург.
                17.09.09.


        * * *

Перрон,  прощанье  на  ветру  сквозном,
Крик: «Добрый  путь!»  и  машущие  руки.
И  несколько  часов  дорожной  скуки
С  мельканьем  деревенек  за  окном,
Пока  ты  не  решишь  забыться  сном.

К  подушке  припадая  головой,                !
Ты  вспомнишь,  что  тебе  немного  надо –
Увидеть  дым  да  шпили  Ленинграда,
Да  серый  дождь  над  серою  Невой.
Сквозь  сон – гудка  нетерпеливый  вой.

А  поутру  вокзальная  возня,               
А  поутру  в  гостиничном  бедламе               
Занятье  неотложными  делами,               
Соседи  набиваются  в  друзья,               
И  портить  отношения  нельзя.

Но  скоро  вздор  исчезнет  потому,
Что  этот  город – площади  и  парки,
Мосты,  каналы,  подворотни,  арки –
Построен  по  веленью  твоему,
А  может,  ты  рожден  служить  ему.               

А  может,  ты  рожден  его  любить               
Ничуть  не  меньше  ситцевой  столицы
И  за  свою  любовь  платить  сторицей,
Без  счета,  всею  жизнью,  может  быть.
                1985 г.Ленинград


                * * *

Этот  город,  казавшийся  шуткой,
Сумасшедшей  причудой  Петра,
Город  великолепный  и  жуткий
На  семи  застоялся  ветрах.

Было – смены  эпох,  поколений,
Гром  орудий,  мерцанье  ножей…
Он  свидетель  таких  преступлений,
Он  участник  таких  мятежей,

Что  не  нам,  безмятежным  и  хилым
В  меркантильном  мелькании  дней
Класть  цветы  на  святые  могилы
К  полыханию  вечных  огней.
                85г.Ленинград               


          ИНЖЕНЕРНЫЙ  МОСТ
                «…два  окна  Михайловского  замка,
                и  кажется,  что  за  ними  еще  убивают  Павла».    
                А Ахматова               
Это  просто  игра  неспокойных  теней,
И  не  столько  теней,  сколько  воображенья
Да  движенья  воды – чем  волненье  сильней,               
Тем  смелей  искажает  она  отраженья.

Что  ж  игра,  как  игра. В  наступившей  ночи               
На  двуцветной  доске  в  угол  загнана  дамка –
Безнадежно  мерцанье  забытой  свечи
На  втором  этаже Инженерного  замка.               

Все  возможно.  Возьми,  положи  на  ладонь
Это  Марсово  Поле  с  щербинкой  у  края,
Этот  красный  гранит,  этот  ясный  огонь,
И  померкнет  свеча,  и  зажжется  другая

За  Фонтанкой,  в  одном  из  старинных  домов.
И  склонится  поэт,  и  в сожженной  тетради
Обозначится  ряд  недосказанных  слов
Искупленья  и  вечной  гармонии  ради.

Человек  появляется  из-за  угла
И  кричит,  задыхаясь – от  плача?  от  смеха? –
«Я  живой!».  Но  на  это  полночная  мгла
Над  рекою   Невой  не  откликнется  эхом.

Над  рекой  над  Невой  только  времени  вой,
И  эпохи  узлом  завязались  над  нею.
Что  ты  бьешь  себя  в  грудь  и  кричишь: «Я  живой!»?
Не  живее  умерших,  мой  друг,  не живее. 
                85 г. Ленинград



                ФОНТАННЫЙ  ДОМ
                “Deus  conservat  omnia”(Бог  хранит  всё).
Он,  видимо,  совсем  заброшен,  этот  дом,               
И  этот  сад  зарос  не  в  нынешнее  лето.
Как  долго  я  блуждал,  с  каким  нашел  трудом,
Как  грустно  видеть  Вас,  пристанище  поэта.

Здесь  женщина  одна  ночами  свечи  жгла,
И  на  тревожный  свет,  как  бабочки  из  мрака,
Сходились  тени  тех,  кого  она  ждала,
Кого  пережила,  кто  ею  был  оплакан.

Вот  через  этот  двор,  вот  через  эту  дверь
Они  проникли  в  дом,  где  жить  небезопасно,
И  пребывают  в  нем  доныне,  но  теперь
В  толпе  их  бродит  тень  той  женщины  прекрасной.
                85 г Ленинград




          СМОЛЬНЫЙ  СОБОР

Игрушечный  собор  игрушечного  Бога,
Скорее  Дед  Мороз,  чем  грозный  Саваоф –
Немного  мишуры,  да  доброты  немного,
Да  капля  синевы,  как  фон  для  куполов.

Какой  смешной  обман!  Какой  наивный  гений!
Как  золото  крестов  стремится  к  небесам!
Как  будто  будет  прок  от  просьб  и  песнопений,
Как  будто  слышит  Бог  людские  голоса.
                85 г. Ленинград

      

                * * *

Стволы   дряхлеющих  дубов,
Холодный,  влажный,  невский  ветер,
Гробницы  вымерших  родов,
Преданья  минувших  столетий,

И  колокол  уныло  бьет. 
Покрылся  мхом,  вьюном  повился
Гранит  и  мрамор  плит.  Так  вот
Куда,  Мещерский!  ты  сокрылся.               

Да,  на  кладбище  все – свои.               
И  дождь  с  обломков  плит  щербатых
Верней  летейския  струи
Смывает  имена  и  даты.

Он  торен,  путь – в  небытиё,               
В  забвение  по  тайным  тропам.
И  ты  бы… Но  пропел  над  гробом
ПОЭТ  бессмертие  твоё.
                85 (86) г. Ленинград - Иваново


Господин  Баратынский,  напроказили,  будьте  любезны – к  ответу.
Ваше  место  Финляндия,  и  на  плечи  -  шинель,  не  иначе.
Кто  сказал,  что  Вы  станете  русским  великим  поэтом?
Вы,  покуда,  нашкодивший  мальчик.

Вам  приснится  свобода  и,  как  символ  её,  эполеты.
О  дурацкий  проступок,  о  жалкая  Ваша  вина!
Может  быть,  потому  Вы  и  станете  русским  великим  поэтом,
Что  страданьем  за  это заплатите  жизни  сполна.

В  Ваших  книгах  не  будет  поры  гениального  бреда,
Сразу  зрелость  такая,  что  кажется – не  по  летам.
Господин  Баратынский,  вы  станете  русским  великим  поэтом,
Собирайтесь  в  дорогу,  бессмертие  подано  Вам.
                85 г. г.Ленинград


                АМАДЕУС

И  молча  наблюдали – умирал
Веселый  малый  с  детскими  глазами:
Вот  он  напрягся,  тихо  вскрикнул,  замер…
Обмякло  тело.  Свет  померк – финал.

Рукоплесканья,  нервный  выкрик: «Бис!»,
И  занавес  подъемлется  устало.
Но  тот,  кого  лишь  миг  назад  не  стало,
Не  выйдет  на  поклон  из-за  кулис.

На  сцену  не  шагнет  в  посмертный  миг
Всеобщего  сочувствия  и  славы
И  не пригубит  лести,  как  отравы,
И  не  простит.  Его  последний  крик

Ещё  звучит,  как  тягостный  вопрос,
И  возле  рампы  кровь  заметить  можно,
Но  кто-то  тайно,  скорбно,  осторожно
С  подмостков  тело  мертвое  унес.

Нам,  сколько  бы  ни  пробрели   в  пыли
Дорожной,  не   придти  к  его  могиле.
Мы  были  с  ним.  И  мы  его  любили.
Но  отреклись.  И  не  уберегли.
                85 г. Ленинград (84-86г.г.)



                * * *

Вдоль  холодной  Фонтанки  иду  от  окраины  к  центру.
Не  такой  ли  знобящей  должна  быть  и  в  Лете  вода?
Иностранец  в  волну  кинул  два  ослепительных  цента,
Он  за  эти  два  цента  мечтает  вернуться  сюда.

Бросьте  шутки  с  деньгами,  комедию  зря  не  ломайте.
В  этот  город  вернуться  и  из  смерти  доступно  тому,
По  кому  зарыдает  Казанская  Божия  Матерь,               
И  на  Марсовом  Поле  завоют  ветра  по  кому.
                85 г. Ленинград


                * * *

Отпусти  мя,  чудовище,  чудо,
Скиф  ампирному  плену  не  рад.
Отпусти,  я  тебя  позабуду,
Петербург,  Петроград,  Ленинград.

По  ночам,  в  императорском  Риме,
Раб  о  варварской  грезил  стране.
Так  и  я.  Ну,  хотя  бы  во  имя
Искры  Божьей,  что  скрыта  во  мне,

Отпусти  в  город  серый  и  сирый,
Где  в  реке  неживая  вода,
Потому  что  прожить  я  не  в  силах
Без  него.  Но,  уехав  туда,               

Чары  невские  яростно  руша,
Я  внезапно  поддамся  волшбе
И  в  тоске  разорву  свою  душу
На  две  части – ему  и  тебе.
                1985 г. Ленинград



               ПРОЩАНИЕ  С  ПЕТЕРБУРГОМ

Здравствуй,  Город,  спустя  уйму  лет  мы  увиделись  снова,
И  я  сладостью  встречи,  ей  богу,  как  брагою  пьян.
Жаль,  слабо  мне  вприпрыжку  по  площади  да  по  Дворцовой,
Как  вприпрыжку  по  ней  пробегает  вон  этот  пацан.

Я  давно  не  пацан,  я  седой,  как  матёрый  волчара,
Лес  -  по  духу  -  мне  дом,  как  сюда-то  меня  занесло?
Знать  о  давнем-былом  бедолага-душа  заскучала,
Или  Ладога- лебедь  махнула  мне  белым  крылом.

Или  сон  я  увидел  в  какой-то  ночи  беззаконной,
Как  в  каналах  и  реках  твоих   сталью  блещет    вода,
И  над  ними  стоишь  ты  торжественный,  белоколонный…
Я  вернулся  за  тем,  что  б  проститься  с  тобой  навсегда.
                09г. 



Дворцы,  доходные  дома,
Впритык  -  фасады,  крыши,  стили.
Я  ныне  бы  сошел  с  ума,
Когда  б  меня  тут  поселили. 

Но  как  же  он  тебя  любил,
Тот,  кем  я  был,  когда  был  молод.
Твоих  камней  промозглый  холод
В  нем  дух  питал,  а  не  студил.

Твоей  красой  имперской  он
Сражен  был  и  обворожен.

Но  я  не  он.  Мне  Нерль  милей,
Откос,  где  ветер  свищет  лихо,
Да  над  рекой  простор  полей,
Да  деревенька  Пантелиха.

Не  пышно?  Полно,  что  с  того  -
Там  лес,  осинник  на  опушке
Да  тишь,  да  ветхая  избушка  -
Дом  мамы  друга  моего.

По  правде  -  я  уже  не  тут, 
А  там,  где  бедолагу  ждут,

Хотя  и  сердятся  зело  -
Зачем  бродяжил-то  беспечно?
Мне  там  по  первое  число
Ещё  достанется,   конечно,

Мол,  что  за  Питер-Петергоф,
Когда  всё  свежее  на  грядке,
Когда  те  и  обед  готов,
И  остальное  всё  в  порядке?

«Наслушался  про  Питер  врак?
Седой,  а   всё-таки  дурак».

Смирнёхонько  укор  приму
И  прямиком  примусь  за  дело.
Раскаянию  моему
Не  будет  меры  и  предела.

Пила,  лопата  и  топор,
Придите  мне  на  помощь,  братцы,
Что  б  повиниться,  оправдаться…
Всё,  Питер  -  враки  с  этих  пор.
                18.09.09.