Криптограмма для бражника

(Краткое предисловие: автор отсутствовал два года, теперь иногда будет возвращаться. В этой подборке содержится та известь, которая упорно не хотела ни гаситься, ни тонуть. В основном - стихи сентября-августа этого года. Или даже июля.)




___Good night for mothing!___
___(Vladimir Nabokov)______

________________________

***
Время ли за дождём
с полным карманом слов,
чтобы утешить нас,
топчется вдоль дорог
и не уходит прочь?

Словно затеяли мы
скучную чехарду,
на золотом крыльце
долгую пережизнь.

Слишком сыра земля
и холодна вода,
мятной таблеткой луны
вся отравилась, вся
память ушла в неё.

Только остался звон
там, где душа ведёт
на золотом крыльце
долгую пережизнь.


***
«equal affection cannot be»
W. H. Auden

сердце не бьётся в себе раздаётся несложно
вместе с другими неоднородными подлежащими
шумного шока в похмельное настоящее
вечная жизнь без усталости невозможна

глупое сердце с невидимой смелостью призрака
дрожь равнодушия вроде простого озноба
веешь себе холодком без нажима без злобы
произнести стать замшелой окаменелостью


***
выбери сердцу печаль,
уподобляйся
ветру, которому нечего петь, подбирая солому;

сердце пустое шуршит,
продолжается жизнь;

вспомни печальную шутку, но промолчи:
пусть непонятной твоя остаётся улыбка,
пусть неприметной твоя остаётся печаль;

в высохшем улье живут бестелесные пчёлы,
в русле сухого ручья бьётся щепка о берег,
и прошлогодние путы плетёт прошлогодний паук;

сердце пустое шуршит,
продолжается жизнь;

сердце пустое шуршит и шуршит и шуршит


***
я проснулся и вышел в поле:
ни россия, ни европа, ни азия, –
колкая метафорическая стерня,
благосклонная к вестибуляции

откуда-то вышел ко мне другой,
научил, как правильно проглотить язык,
и оставил в покое

отсюда не возвращаются, понял я,
здесь несуществуют те,
кто соскочил с настоящего,
а эта свобода безыменна


***
я всегда забываю своё несчастье,
помню мелочь какую-нибудь по дороге,
вроде куплета из песенки без мелодии,
который выкурит все мои сигареты,

но само себя одиночество не сбивает с толку,
ворошит клюкою, как чужую, память,
тысячей пальцев пыльные нитки перебирает,
пробует узелки на прочность,

а потом смотает в клубок и бросит
в никакую сторону, – будто кто-то
не моим именем меня окликнет,
когда совсем нет времени оглянуться,

потому что будущее – это конец отсчёта,
я всегда засыпаю на третьей сотне,
и к барашку, застрявшему на заборе,
ни один лунатик не идёт на помощь


***
на, явь, сны, в них я пью яд слов,
ад их рад дню, ночь их бог;
на, свет, зрак, в нём дно, мрак,
сом в нём в пасть взял жизнь; пусть
я мой враг, дух мне друг,
слеп, нем, глух, но есть, он есть,
даст мне лом, нож, гвоздь, зуб;
ад, мрак, сом, дам вам в лоб!



_криптограмма для бражника_

кончится этот дождь и начнётся этот же
в переводе с венесуэльского, аргентинского,
какое-нибудь несуществование в природе,
зримая игра ума

стенограммы разговоров во сне,
бормотание невидимого суфлёра,
время строить мельницы
и разрушать их

время мыслить тессерактами,
инструктивное волшебство платонической ненависти,
концептуальная безысходность и апоптоз –
ах, я снова переписываю эти списки, эти списки

просто, когда нет сил на многоточие, ставят точку,
выметают огрызки ногтей из комнаты,
все напоминания связывают в один узелок,
но не выключают радио в голове

полон дождя этот день, канифоль, конский волос,
эфы, яти, умляуты – тот язык, да слова не те,
тот гамлет, да не то привидение,
тот мореход, да не тот рухх,
тот катулл, да не та лесбия

плыви, нагльфар, по воле укв
куда-нибудь уже в пустом эфире


***
за ночь изменится положение облаков,
порывом ветра унесёт от автобусной остановки
клочок бумаги, внезапным штилем
оглушит всех кузнечиков в округе

вещи, на которые не обращаешь внимания,
существуют сами по себе на свете,
ими не дорожишь, как полётом шмеля
или запахом дикой мяты, смещая фокус

они не занимают зрение и слух,
не ищут места в ненадёжной памяти,
словно неизвестный бог возвращается в мир
и уничтожает следы своего присутствия


***
кажется, в этот вечер собрался весь август,
который отпущен нам годом:
весь август и ещё начало сентября, –
с созревающими звёздами и шиповником

как лекарствами из комнаты старушки-вселенной,
сквозь москитную сетку пахнет усталой зеленью,
комарами звенит тишина,
торопливо стрекочут настенные часы,
и так смешно и грустно вспоминать стихи,
которые мы писали в прошлом веке

присоединимся же к триумфу кузнечиков,
в сумерках расчесавших рассудок
до ссадины размером с пространное,
многословное, четырнадцатистрочное хокку


_мако_

никогда не услышишь, как подкрадывается
вся глубина твоего невежества,
заострённой рапидой выхватывает кусок
бытия, бестия, проглатывает где-то рядом,

кровоточить ли рваной раной сознания? –
я не желаю страха, не бойся,
смерть – это часть синтаксиса,
всего-то философии,

вот тебе и радость; но когда возвращается
не одна – кружит и атакует
со всех сторон, будь ты трижды невкусен,
роем бессвязных мыслей,

эти мако отчаяния, волки экзистенции,
действительно можно струхнуть, понимаю


_Dis-гармония_

я сижу на крыльце, курю,
продолговатый ветерок дует, чуть тёплый такой,
шелестят, вокруг, склоняясь ко мне в центре,
равномерно истемна-зелёные кипы деревьев

берёзовые тополя этого часа!
уже осень сплошная и скоро дождь,
хочется ли мне этого шелеста,
этого эфира, покинутого последним призраком?

только совершенного счастья я и искал в поэзии:
выше терцию, мой друг, выше, – говорил себе,
и какая это была настоящая дружба –
такую не повторить на словах

облачно, но звездою падает в траву окурок,
а я не загадываю сбыточного никогда


_открытка_

завакуоленные околицы псевдобессмыслицы,
яркий след трассера – блестящая тавтология,
рядном крытый ради аллитерации дёрн,
галлюцинаторная навязчивость рисунка обоев

я разворачиваю перед тобой лаковую миниатюру,
индустриальную буколику – если хочешь знать,
лубок – чёрт тебя дери! – с цитатой из народа,
который украшен местом, укушен птицей

жаль, я не умею писать печатными буквами
и мой докторский почерк к тому же мелок, –
так пословицы от орнамента не отличишь,
но хотя бы рисунок получился со смыслом!

можешь приклеить его на шкатулку,
в которой хранишь бесполезные мелочи