Московская правда, трепещущая матрица её сознания

                ТРЕПЕЩУЩАЯ МАТРИЦА ЕЁ СОЗНАНИЯ!

Откуда берутся великие художники, картины которых столетиями будоражат наше сознание? Заставляя задуматься о смысле жизни и просто о красоте окружающего нас мира.
Картины Ольги Абрамовой, выпускницы Московского Художественного училища Прикладного Искусства им. Калинина (МХУПИ), специальность - художник по тканям, и Московского Государственного Открытого Педагогического Университета, художественно-графического факультета – это её духовный мир, восторг, трепет, тайна, ощущения и мысли не о материальном, а о вечном и земном. Её сознание в бесконечном поиске. На холсте с пастельными мелками в руках, молодая художница пытается запечатлеть мгновения прекрасного и при этом, никому не подражая. У Ольги свой неповторимый почерк – воздушность, нежность, чистота, позитив, изысканность и в тоже время реальность окружающей действительности, раскрывающая тайну бытия.
С 1999 года О.Абрамова постоянная участница многих Российских и международных персональных и групповых выставок. Работы художницы находятся в частных коллекциях в России, Голландии, Германии, Австрии, Италии. Она автор статей о живописи в технике пастель.
С 2001 года является членом Международного Художественного Фонда (МХФ).
- Ольга,  вы, конечно, родились в творческой семье?
- Да, я родилась в семье художника – Александра Львовича Абрамова, который 21 год проработал художником оформителем в г. Зеленограде. Однако папа стал художником против воли своих родителей, видевших в нем физика. Будучи человеком мягким и считавшим чужое мнение очень важным, он однажды стукнул кулаком по столу и сказал: «Я буду художником!» И вся его жизнь была связана с искусством, а моими любимыми игрушками были цветные карандаши и кубики, в которые я любила играть под папиным рабочим столом. А вот мама к творчеству не имела никакого отношения. На папу и на меня смотрела, как на загадку природы и с восхищением говорила: «Я не понимаю, как вы это делаете?» Но главное, что мама поддерживала наше творчество и не мешала.
-А как отнеслись родители к вашему выбору стать художником? Возмущения не было?
- Никогда не было никаких указаний – как! Меня родители не пытались куда-то направить и в чем-то поправить. Хочешь идти на художника? – иди. Хочешь что-то другое – придумай себе профессию и делай. Мое мнение – самая большая помощь ребенку в выборе профессии – это не навязывать свои мировоззренческие виды на жизнь и мысли. Возможно, поэтому я и сложилась, как полноценный понимающий чего хочу, художник.
-Ольга, вы выбрали довольно сложную технику в живописи. Что для вас пастель?
- Пастель для меня – это то, где я себя чувствую, как рыба в воде. Если сравнить её со звуком, с нотами, то у пастели огромный диапазон, он безграничен и имеет множество вариаций. Я влюбилась в пастель однажды и навсегда. Помню, как у себя дома, я случайно обнаружила коробку с пастельными мелками. Это богатство мне досталось в наследство от отца. На тот момент времени в 1996г., а дело было перед сессией – я училась в художественном училище, у меня скопилось много акварельных работ, которые требовали срочного завершения. В училище у меня был чудесный педагог Майя Дмитриевна Базанова. К живописи она относилась тактично и никогда не заставляла, студентов жестко работать в какой-то определенной технике. Если она видела и чувствовала, что к акварели предрасположенности больше чем к гуаши, то легко могла позволить выбрать ту технику, в которой мы могли раскрыть свои способности. При этом она очень деликатно относилась к цвету, к форме, и к ученикам. И когда я принесла в мастерскую коробку пастели, что бы закончить свои работы уже начатые в другой технике живописи, Майя Дмитриевна мгновенно поддержала мой порыв. Ведь я ничего лучше не придумала,  как попробовать доделать акварель в легкой технике пастели. Работы получились воздушными и необычными. Я поняла – могу, получается! Сначала я пользовалась смешанной техникой, создавая некий микст, - используя гуашь, акварель и пастель, но через год пастель у меня складывалась в отдельную технику, которую, ни с чем не хотелось мешать.
-  Что для вас значит цвет, это просто палитра красок или нечто другое?
- Цвет – это настроение, это чувство. Это то, чем ты живешь или чего не хватает.  Это – то о чем думаешь и хочешь сказать. Например, для меня серый цвет – мистический – это все и ничего, он может превратиться в перламутровую раковину или в грязную стену, в сиреневые горы или в белый цветок. Оттенки серого, наверное, моя самая любимая гамма, из которой можно соткать все что угодно. Обожаю все природные фактуры, начиная от фактуры структуры дерева, камня, до ржавчины на пирсах, которые несут в себе необычайно красивые сочетания по цвету. Специально такое не придумаешь – эти сочетания надо увидеть. Иногда цвета вполне достаточно, чтобы донести идею или чувство.
- Вы картины разделяете по циклам? И в чем их философия?
- Немного. В моем понимании все циклы или серии – это какие-то куски жизни, через которые я прохожу. Мои картины – это некие «окошки в мир» того, что у меня было. Недавно мне задавали вопрос: «Кто-то пишет картины для Бога,  для родителей, своей страны? А вы для кого?» Я ответила просто и честно – для себя! Как и любой живой человек, я что-то переживаю в этой жизни, поэтому пишу то, что прочувствовала, и мне хотелось бы оставить для себя как память. Я хочу ничего не забыть. 
Например, - вот моя серия картин «Иллюзии пустоты» выполненная в серо-голубых тонах, с редкими вкраплениями рыжего. Тема пустотности мне давно интересна. Это воздух, пространство, прямые ассоциации. Поменяй белый цвет на красный, и пустоты уже нет. Однако в цикле «Иллюзии пустоты» нет никакой мистики, но есть философия восприятия пустоты внутреннего мира человека. Человек всегда один, даже когда вокруг него много людей. В картинах я говорю о том, что увидеть можно только то, к чему готово наше сознание, а можно и ничего не увидеть, закрывшись и испугавшись перемен.
В цикле картин «Север» гамма противоположная: от холодновато-серых с бирюзовыми оттенками, до оранжевых в противовес к фиолетовым цветом. Север вопреки сложившемуся о нем мнению совсем не белый. Иногда контрастный, а иногда нежный переливающийся полутонами. Север – это моя любовь. Поэтому мифы и истории этого края я рассматриваю отдельно. Однажды попав в Карелию, а потом на Кольский полуостров, я стремлюсь в эти края снова и снова. На Русском Севере есть и природная мощь, и философия и мистичность. Пример картина «Сэйд», которая насквозь наполнена трепещущим философским сознанием заблудившегося в дымке вселенной. Мистика Севера в моих работах обнажена, но она в них – само естество, как растущие на камнях деревья, пространство огромных озер, с порогами ледяных рек и звенящей пустотой. 
Другая тема картин под названием «Фарфоровая серия» или «Сумасшедшее чаепитие» из цикла «История одного утра», так же живет своей самостоятельной жизнью. Эта серия идет в полутонах, в серых оттенках и вся соткана из нежных нюансах. В серии картин «Цветы», я уверена,  что никогда не надо слушать, что говорят цветы – их нужно писать. Так родились картины «Фарфоровая орхидея», «Присутствие солнца», «Мэйхуа Диптих» и конечно «Сакура» в разных вариациях.
-Почему именно японская сакура? Неужели и Восток вас тоже манит?
- Восток манит – обязательно туда поеду. А японская сакура, потому что, во-первых, – это совершенство, а во-вторых, это умение смотреть на временность. Японцы, когда смотрят на сакуру и на лепесточки, которые медленно опадают – у них, в этот момент, весь мир в падении одного цветка. Это умение видеть великое в простых вещах. Поэтому философия Востока мне так близка.
- Ольга, у вас целый цикл картин посвящен Франции. Почему именно эта страна?
- Все имеет свое начало. Для меня Франция началась с карты мира. Я самозабвенно смотрела на разноцветные пятна стран и чувствовала, что некоторые из них, по моему мироощущению, окрашиваются в серебристо-серый, прозрачный цвет. Если это происходит, то я делаю вывод – мне туда. Пропустить зов такого цвета в отношении Франции, я не могла. К тому же Франция звала меня еще одним сочетанием цветов: черно - лавандовым, с вкраплениями приглушенной терракоты. Лавандовые поля поразили меня своей красотой насыщенного цвета и бесконечностью. Так родилась картина «Лаванда-Прованс». Но Прованс все же – это не мое место. А вот Бретань во Франции манила и серебром, и формой. Я люблю тот кусочек берега, который полуостровом выходит в атлантический океан. Тянуло меня в Корнак, в это волшебное местечко, где стоят удивительные камни один за другим. После Бретани родилась картина «Уходящие в море – Бретань» и цикл работ, в которых вода и камни очень близки. Я вообще обожаю все виды и формы камней. Мое мнение, камни – это корни облаков. У меня есть отдельный блок работ, раскрывающий историю камня, его различные формы и оттенки. А по приезду из Франции, родился отдельный цикл картин «Франция изнутри». 
- Картина «Танго» -  это тайное выражение вашего хобби?
- Угадали. Я действительно 8 лет занимаюсь танцами. В движении и динамике испытываю постоянную потребность, как и многие художники, которые очень сконцентрированы и собраны в процессе работы. Танец – это прекрасный помощник, а для меня самовыражение еще и в другом виде. К бальным танцам я равнодушна. Меня интересует джазовая школа и аргентинское танго – страстное и зажигательное. Картина «Танго» - это состояние и переломный период в творчестве. Она родилась тогда, когда я в своих работах решила добрать тона. Аргентинское танго, экспрессивное внутри партнеров, позволяло своей насыщенностью добавить яркости цвета. Эта работа была выстроена на нежности. Тело танцовщицы собрано из полутонов, почти заплетенное в пространство и воздух, и лишь туфелька – та доминанта, тот яркий акцент, которого я добивалась в своей картине.
- Ольга, а сколько у вас вообще картин? И трудно ли прощаться со своим детищем?
- Думаю, много. Это такой жизненный процесс, что я никогда не могла их посчитать, да и не пыталась. Безусловно, многие картины покидают мой дом. У меня остаются картины по двум причинам, или они оказались не понятыми, либо я с ними не могу расстаться, потому что для меня мои переживания выраженные пастелью на холсте, слишком важны и дороги. Эти работы живут со мной, а я с ними, как одно единое целое!


Записала  Александра Мурашева.,  Фото Игоря Герасёва.