Прелюдия. Спитак

В Спитаке не была,
Ни раньше, ни сейчас,
О тех местах, лишь
Мой рассказ.

Я помню горы Иджевана,
Свою работу, там, в лесах,
Где мы внимали постоянно
Дыханье камня на ветрах.

Гравиметров, приборов чутких,
Вослиты, с мерзлою землей.
Замеры,- точно по минуткам.
И вновь бежать, о, боже мой.

Земля тогда спокойно спала,
И ей геологов возня,
Совсем, как видно не мешала.
Беги по мерзлой белизне.

Но тучи плыли, тучи плыли,
И недоверие людей.
Глаза горели, не любили,
Не понимали русичей.

Недалеко от Иджевана,
Граница бледная была,
От будущего Азербайджана…
Граница-боль, в груди стрела.

И там же, в гору от дороги,
Армении великий монумент,-
Из камня, женщина. Но, все тревоги,
Она, конечно, знала в тот момент.

И знала, что за ней стоит стеклянный,
Такой беспечный, пьяный ресторан.
И каждая букашка, если пьяна,
В нем чувствует себя как пан.

Что драки часты, за ее спиною,
Что в бешенстве, их «вылезли глаза».
Все знала женщина, и предо мною,
На камне щек ее росла слеза.

Мы видели друг друга лишь тем летом,
Лишь летом, где до Горя много лет.
Быть может, прошептала бы об этом,
А я не поняла, балда, почти студент.

А надо было знать и помнить,
И отмолить, отнять, чужую боль.
Гремящая земля, что стоном полна,
Сплела на бис трагедий злую роль. 

И горы, придавившие живущих,
И стоны, из завалов городов,
И сотни ищущих, спасающих и ждущих,
Ты был готов? Нет, ты не был готов.

Армения, Армения, слезами облака.
Армения, Армения, прощаемся пока.
Все наплывает музыка и похоронный плач.
Взирает с гор, лишь каменный, земных людей палач.
,,,,,,,,,,,

Опять умам геологов, представился простор.
Другие стали трещины на отложеньях гор.
Смещения, каменья, научный разговор,
И диссертаций прения, природы нам укор.