Игра в классики. Часть 1. Дуэль

Мне принесли с утра депешу. С меня в момент слетел сунель, ведь прочитал я и опешил: граф Панин вызвал на дуэль! Не помню я меж нами розни, так в чём же дело? Не пойму. Уверен, то графини козни, его жены. Всё потому, что я, отпраздновав бар-мицву, её к сожительству склонял, но нет, отвергнут был Барвицкой, и вот расплата для меня. Письмо я полностью не понял, ведь на немецком эта муть. Как сильно в нём разжёг огонь я! В письме я понял только суть - совсем не знаю я немецкий, французский только (мне идёт). Однако друг мой граф Семецкий, уверен, мне переведёт. Ещё дождёшься ты, графиня, смотри, останешься вдовой! Пишу ответку: "Вызов принят. Учти, ответишь головой!" Плясать не будем  мы от печки, а лучше спляшем при луне. Стрелялись мы на Чёрной речке - по нраву это место мне. Был не один он, был с ним кто-то. Его представил он, педант: "Нет, не Скорцени это Отто, князь Корсаков, мой секундант". И мы сошлись, как будто рифмы, лицом к лицу (но не видать), граф Панин и барон фон Фридман. Какая всё же благодать! Лишь на мгновение замялись, но всё забыто - ямб, хорей... Под взмах платком Регины Мариц, стрелять мы стали, кто быстрей... От пули я свалился в иней. Упал не прямо, набекрень, поскольку жертвой пал гордыни, и потому такая хрень. Я вижу, вдаль под парусами несётся всё и дребезжит. Вся жизнь летит перед глазами, и баронесса Нэйл бежит. Погрязла Родина в проблемах, французом прорван наш редут и комиссары в пыльных шлемах куда-то девочек ведут. Прощайте все - друзья, Россия и баронессина кровать. Шептал я Нэйл: "Анастасия, не стоит слёзы проливать. Вот завещание (на дату ты не смотри, а лишь прочти). Напрасно всё почти всегда тут, но ключевое-то - почти. И пусть я жизнь считал лишь цацкой, поскольку всё предрешено, пусть не дошёл я до Сенатской, и до Болотной даже, но я всё же верю, что однажды падёт кровавый здесь режим, и знать об этом должен каждый! На том лежали и лежим!" И выпал снег, что белы мухи - зима сменила летний зной. Уже Самсонов и Слепухин склонились молча надо мной. К ним подбежал ещё граф Панин, спросил с надеждой: "Как, убит?" С тоской ответили: "Нет, ранен. И жалуется, что знобит"...