***

Когда пред тобой сменяются диваны, снимаются гобелены,
Отпускают сухие обои со стоном стены,
Когда отметины роста на дверных косяках
Замазываются ослепительной штукатуркой,
Что продали в том году на базаре турки,

Когда приезжаешь домой раз в полгода, казалось бы, для порядка,
Удивляешься прежнему нерушимому распорядку,
Когда без конца принюхиваешься к уюту, знакомому с детства,
Что ищет в тревожном, кипящем разлукой сердце
Отклик, хотя бы на сотую долю герца,

Когда выцветшего асфальта разбитые излучины
Чужие ботинки безжалостно топчут и мучают,
Когда в сотый раз перекрашенные вывески магазинов
Убирают совсем, меняют продукты на полках,
И небрежно сгребают потертых витрин осколки,

Когда старых знакомых новые рукопожатия
Не вызывают благодарного в сердце сжатия,
Когда, опутанный сетью мимолётных и мимо плетущихся встреч,
Ты, всегда искавший средь людей только близких по духу,
Тщетно будешь ловить былые мотивы, напрягаясь слухом,

Когда от щемящей тоски на плечах натрутся мозоли,
И внутри громкий бас будет выть, скрежетать от боли,
Когда память, цепляясь за чувства, как альпинист за скользящие камни,
Вдруг сорвется, уступив рассудку с его «кто оплатит жилье,
 приготовит обед, постирает, погладит белье,
кто зайдёт в магазин, возвращаясь в субботу с работы,
кто возьмет на себя о ремонте в ванной заботы,
кто вынесет мусор, кто вкрутит лампочку в зале,
кто помоет полы, встретит родственника на вокзале…»,

То не вечность беззубой улыбкой тебе смеётся,
То короткий миг ошалевшей от скуки жизни
Прямо в ухо надрывно кричит: «Ещё рано для тризны,
Ещё сердце в твоей груди слишком трепетно бьётся,
Ещё слишком манящие нами не познаны дали,
Ещё есть те моря, которые нас не видали,
Ещё разум открыт для истин сложных и для простых,
И искрится огонь, и уголь ещё не остыл».