Я. Сейферт. Элишкин мост

Когда рабочие на берег принесли
французские ключи
для демонтажа старого моста,
сказал он: - Мне пора уйти.
Река на это: - С Богом и спасибо
за службу верную.

Меж дамами, носившими когда-то
до щиколоток юбки,
шел разговор, что на мосту есть блохи.
Блох не было. Тот слух был клеветой.
Настил досчатый натирался дегтем,
чей запах блохи не переносили.

В воскресный вечер с Летенских равнин
к мосту сбегали люди.
Мост мерно колыхался,
как человек под бременем,
переводя
дух потихонечку.
И вы когда-то по нему ходили,
и маменька увещевала вас:
Не шляйся бог весть где,      Франтишек,
и смотри,      чтоб до семи был дома.

В блужданиях по городу нежданно
встречали господина Фогга вы,
в клетчатом пледе,
в английской кепке с длинным козырьком.
На девять лет моложе были вы,
чем я.
Сегодня вы меня намного старше.

Когда-то мы сидели, свесив ноги,
на набережной,
словно рыбаки,
тогда еще не будучи знакомы.
Я длинной тенью от моста захвачен,
лежавшей вечером на зеркале воды,
когда течение ее уносит, рвет, сжимает,
как бы стремясь от глади оторвать.
Вы в реке искали Сазавских струй,
и видно, вам указывали их
плывущие ромашки.
Кто ведает?

Потом явилось нечто посерьезней,
чем кругосветный путь.
И чаще мать встревоженной бывала:
Вернись, Франтишек, пока дом не заперт,
вернись до темноты.
Все то же в своем доме слышал я.

Жаль, нет того прекрасного моста
и башенок с веселыми флажками.

Наверно, здесь коснулась вас судьба
и приказала, чтобы пели вы.
И как Афина, указала пальцем
на ваше сердце.