Мудрая царевна

Жил некий царевич довольно давно
И, хоть о великом мечтал,
Охоту, друзей, развлеченья, вино
Важней достижений считал.

Стократно родители увещевать
Пытались, да всё невдомёк.
Тайком в своей комнате плакала мать,
Но всякий отцовский намёк

На то, что пора бы и взяться за ум,
Летел мимо юных ушей.
Отец преисполнился тягостных дум –
Не выгнать ли сына взашей,

Но понял: царица не сможет снести
Такого; лентяй, да не вор… -
И начал с другими царями вести
О браке детей разговор.

«Женившись, одуматься должен юнец, -
Решили родители враз, -
Забросит гулянки, коль муж и отец;
Нет средства иного у нас».

Царя государи встречали у врат,
Да и отпускали с трудом:
Любой породниться с ним был только рад,
И зван он во всякий был дом.

Царевны сражали своей красотой
И знаньем искусств и наук,
Но вот наконец-то он встретился с той,
Что вызвала даже испуг

Лица и фигуры красой неземной,
Умом (изобильем его!);
Не видел в красавице царь ни одной
И тысячной доли того.

«Вот сыну невеста!» - монарх заключил,
Вручая ей перстень литой,
И тут же согласье отца получил
И матери девушки той.

Собравшись, поехали; дальним был путь
И долгим, хоть гнали коней.
В местах, где случалось порой отдохнуть,
Подолгу беседовал с ней,

Своею невесткой, о том и о сём
Счастливый за сына отец,
И, сердце скрепя, про него обо всём
Он ей рассказал наконец.

А девушка: «Я вам с царицей теперь
Уже не чужая, а дочь.
Отец, успокойся, прошу, и поверь:
Я знаю, как горю помочь».

Царь с нею не спорил, но был удивлён,
А вот уж и город родной;
И старый монарх – запылён, утомлён –
Был встречен царицей-женой.

Знакомства, приветствия тут начались;
С другого продолжим рассказ:
Лишь люди с утра у дворца собрались,
Глашатай прочёл им указ,

Что принца невесте до свадьбы дано
Царя разрешенье на то,
Чтоб девы любое желанье одно
Оспорить не вздумал никто.

И молвила дева: «Жених изучить
Обязан науку – одну
Хотя бы – чтоб руку мою получить,
Иначе кольцо я верну».

Народ изумился, а пуще того –
Царя непутёвый сынок:
Не делать привык лоботряс ничего
И думал, до старости мог

Себя всем подряд каждый день ублажать,
Ни средств не жалея, ни сил.
Не смея приказу отца возражать,
Он девушку всё же спросил:

«Скажи мне действительно я не пойму –
С чем связаны эти мечты?
Я должен учиться идти – почему?
И разве не ведаешь ты:

Всё, что мне захочется, в царстве моём
Могу без того я иметь?»
«Всяк должен, - стояла она на своём, -
Хоть что-нибудь делать уметь».

Царевна по нраву пришлась молодцу,
И долго он спорить не стал:
Мать поцеловал, поклонился отцу,
И вечер отъезда настал.

У лучшего мастера где-то вдали
Познал он ткача ремесло,
И позже в пределах родимой земли
Вот это его и спасло.

Но, путаницу чтобы не создавать,
Начнём по порядку опять:
Наш принц на охоте решил побывать
Недолго – и спутников брать

По этой причине с собою не стал.
За дичью летел, возбуждён,
Но банде разбойников в лапы попал
И был к главарю приведён.

Там, стоя один в гомонящем кругу,
Он смело сказал главарю:
«Пусть руки развяжут, ведь я не сбегу…» -
«Ты парень не промах, смотрю!

Возможно, и жизнь сохраним – мы щедры;
Докладывай, кто ты таков!»
А принц им: «Я тку на продажу ковры,
Чтоб есть и кормить стариков.

Охотиться тоже я с детства люблю,
И так оказался в лесу.
Кого-то, надеялся, я подстрелю
И дичи домой принесу…».

Довольно бандитов вожак хохотал,
Хватая себя за бока:
«Тебя я сперва бесполезным считал,
А ты пригодишься пока!

Вот келья тебе; здесь станок и кровать –
Набитый соломой мешок.
Ты тки, мы же будем ковры продавать.
Да будь попроворней, дружок!

Бежать и не думай: тебя стерегут.
Настигнут, коль всё же сбежишь, -
Разрежут на части и в яме сожгут,
Псам скормят голодным… Дрожишь?

Вот то-то же! Мигом сотки нам ковёр, -
Уменья не скрой своего, -
Такой, чтобы было и в царский шатёр
Не стыдно повесить его».

Тревожиться начали в царском дворце,
Искали пропажу, да зря.
И царь, изменившись от горя в лице,
Заплакал, снохе говоря:

Родная моя, не успев расцвести,
Уже ты, похоже, вдова…» -
«Придёт он, я знаю, отец; не грусти,
Увидишь!» - и, в эти слова

Уверовав, царь удалился к себе,
Вздыхая, ворча и кряхтя.
Царица взывала к богам и судьбе,
Царевна носила дитя.

Чрез время какое-то после того
Готов был ковёр наконец.
Главарь, с изумленьем увидев его,
Помчался с ним в царский дворец.

Ковёр и достоин был только царей:
Сверкая, как золото, он
Средь трав и деревьев, цветов и зверей
Узорами был испещрён.

Вот в царский покой душегубец шагнул
(А стражи стояли вокруг),
Пред юной царицей ковёр развернул,
И та чуть не ахнула вдруг,

Но, вскрик подавив, чтоб не выскользнул тать,
И вперив внимательный взор,
Послание мужнино стала читать,
Как будто дивясь на узор.

В разбойничьей той потаённой дыре
Работая ночью и днём,
Принц нитками выткал слова на ковре
С подробным рассказом о нём.

ПисьмА не умел прочитать атаман,
Зато прочитала она.
Он думал деньгами набить свой карман,
Но с ним расплатилась сполна

Охрана, швырнув в подземелье его.
А после и в логово их
Пришли; не осталось в живых никого
Из головорезов шальных.

С триумфом вернулся царевич к семье,
С надеждою будучи ждан;
На каменной, цепью прикован, скамье
В темнице сидел атаман.

И, бывшую жертву внезапно узрев,
Поняв, что обманут он, вмиг,
Преступник вначале рванулся, как лев,
Но тут же беспомощно сник:

«Кто мог бы подумать, что к сыну царя
Желанье трудиться придёт?!
Поверил тебе я… поверил, да зря,
И смерть меня, видимо, ждёт».

«Да, прав ты, - сын царский сказал, - я велел
Казнить тебя лишь потому,
Что ты стариков моих не пожалел,
Упрятав их сына в тюрьму».

Бесславный конец подлецу тут пришёл;
«Не стало разбойников злых!» -
Немедленно слух средь народа пошёл.
Царевич же обнял родных,

Сознавшись, что в тягостном вражьем плену,
Привязан к стене, как овца,
Хвалил без конца он за мудрость жену,
За правильный выбор – отца.

«Когда же родится ребёнок у нас, -
Со страстью продолжил он речь, -
Его с малых лет мы с женой пуще глаз
От праздности будем беречь».