Чайка

* По мотивам красивой оренбургской легенды


Паутинку оренбургского платка
На косы набросила казачка.
Как зима суровая долга,
Очи запорошили снега,
Не дождаться милого никак...

* * *

"Ты скажи, ведунья, где мой муж?
Он в какой неведомой сторонке?
Иль бежать мне вслед за ниткой тонкой
Золотой волшебного клубка?

Осень, зиму и весну ждала,
Лето, наступила снова осень...
И Тебя, ответь, казачка просит,
Где его война доселе носит?
На турецких дальних берегах?

Поплыву сама ему вослед,
Ждать уж мочи нет, ничто не мило,
Всё вокруг мне без него постыло,
Смотрит мне в глаза судьба уныло,
А его уж год всё нет и нет."

"В море ничего не бойся Ты, -
Девице ведунья отвечала, -
Только, чтобы лихо миновало,
Что бы пред Тобою ни предстало,
На чужую землю не ступай!"

Поклонилась ведьме и вослед
Мужу поплыла в ладье по морю.
С казаком же здесь случилось горе:
Унесло его волной большою,
Буря в море страшная была.

Все друзья давно на дне морском,
Лишь его спасла волна шальная,
Вынесла на брег в пустынном крае.
Но о том не ведая, не зная,
К Турции жена ладью вела.

К берегу пустому принесли
Лодку воды моря-океана.
Смотрит... Что ж негаданно-нежданно
Под могучим древом-великаном
Мужа очи зоркие нашли.

Он лежит недвижим: то ли спит,
То ли мёртвым вынесло на берег.
В лучшее душа казачки верит,
Но ничто тревогу не измерит.
Ждёт, из лодки на его глядит.

Помнит ведьмы девица наказ:
Не ступать на берег в чуждом крае.
Муж лежит... И сердце замирает,
И на землю девица ступает,
В чайку обращаясь в тот же час.

Вот и просыпается казак.
Что же видит: птица в поднебесьи
Над главой его парит и песню
Жалобно кричит. Ещё чудесней,
Что ладья у берега стоит.

Рассекает волны он в пути,
К дому поскорей, к родной казачке,
Ну а в небе чайка горько плачет.
Невдомёк ему, что это значит,
Что жена смогла его спасти.