Как всякий и как никто

I
Ветер в зарослях – как прохожий,
Словно путник прилег в саду,
Так и я… я слагаю  то же,
Что другие, кто здесь пройдут.

Кто-то скажет: “Молчи, довольно!
Хватит сора избитых тем!”
Но когда не пишу – мне больно,
Эту боль не уймешь ничем.

Вспоминаю улыбку, плечи,
И, кусая, огонь шуршит,
Только слово меня излечит
Ветерком на ожог души.

Чтобы звездочки не погасли,
Воздух падает с облаков.
Я творю – и почти что счастлив,
Мне тогда, как ему, легко.

И пускай всё одно и то же:
Всё о дальней и дорогой,
Но и ветер всегда похожий,
Но взаправду всегда другой.

То он радостный, желтый, жгучий,
То расплачется, уходя,
Мне милее слегка тягучий,
Тихий, с бусинками дождя.

Ведь такой не собьет с дороги,
Черным смерчем не скроет даль,
И залечит в душе ожоги,
Обволакивая печаль.

II
Ветер тихо коснулся кожи,
Так же тихо стихи пишу.
Крикнут: “Пишешь одно и то же!
Тот же голос, дождливый шум.

И не ты ведь сказал первее
Про любовь, шепот лип в глуши”.
Но мне больно не петь, не веять,
Плачьте, ветры моей души!

Обнимайте равнины, горы,
Сад с кустистою синевой,
И особенно куст, который
На меня чуть похож листвой.

Он – как все, не приметишь взглядом,
Много их посадили в ряд,
Но мне кажется, те, что рядом,
Так красиво не шелестят.

И поет он под ветром нежным,
Жаль, потом облетит листва,
И зима покрывалом снежным
Скроет ветви, стихи, слова.

Станет холодно, больно трогать
Кроны, отзвуки и мечты,
И мой куст, хоть другой немного,
Но обмерзнет, как все кусты.

Пусть завянет… и зерна града
Кинет облако-решето.
Но оставьте мне эту радость:
Петь, как всякий… и как никто.