От горсточки к горсти

Автобиографический очерк

Мне дорог островок моей любви,
С царящими вокруг холмами,
И юркой деревенской ребятни
В пыли с кулачными  страстями.
Где я мечтал о сытых, ясных снах
В обёртке с радужной окраской,
Где нипочём мне был кошачий страх
От подзатыльников  до ласки.
Где насмерть бился и не раз с «козой»,
И колотый насквозь рогами,
За горло брал кошмар над головой,-
Беду с зубастыми глазами.
О, этот счастья злат младой поры
С её крутыми берегами,
Средь шумных волн на островке судьбы
Вязал снопы из звёзд ветрами.
И дни безусого парения
Над крутизной бесстрашной воли,
От первого шажка падения
До крохи горсточки с любовью.
Что предсказала мне цыганка,
С лицом потешным мальчугану,
Везущего под гору сани,
На холм слезы к руинам храма.
Где мы с котёнком, сидя у окна,
До первых петухов рассвета,
Взахлёб читали сказки, Куприна,
Шекспира лунные сонеты…
Без поводка то бишь, как мог я зрел,
Костёр надежды раздувая,
И снизу вверх на Божью рать смотрел,
Цветок желания срывая.
               
Молочные пары от матушки
Вкушал из кувшина с рожденья
И жаркие из рук оладушки
С медком, малиновым вареньем.
Пророс там, где положено мне,
В родной далёко- близкой стороне,
Где отцы, деды по колен в росе
Макали косы в перебранке.
И «радовались» тюре на воде,
Теплу свечи в избе из дранки,
Молясь, (не веруя), о светлом дне
С зарёй на крепостной делянке.
И уходили с миром в небеса,
Со вздохом тяжкого похмелья,
Потомству оставляя сердца шрам
И чашу с недопитым зельем.
Где холм стоял у бездорожья,
С могильными крестами над рекой,
Кипела грудь сознаньем долга,
Чтоб память, след не поросли травой.
Примерил я тогда земли кафтан,
С петлёю на его основе,
Нырнув с разбегу сквозняком в бурьян,
Пытать версту шальной дороги.
Остались позади врата кормушки
С рабочей пятернёй отцовских рук
И болью грыз в слезах пути подушку,
Что я покинул брызги детства луг.
               
Покосы и туманов плёсы
Крепили детства корешок росой,
Не отпускала радость вожжи
Саней, летящих с горки ледяной.
Я крепко свой огрызочек держал,
Малюя им соломенные крыши,
Дымок печной, коня, что дико ржал
У монастыря чумой обрушенный.
И думку думал у креста в траве,
В разбой пуская гнева пику,
Карандашом наброска на листе
Блокнота, презирая клику.
Отвесив близким до земли поклон,
Ступил я на тропу подъёма,
Оставлен позади блаженный дом,
Идя к духовному перрону.

Взлетев на ветвь студенческой поры,
Я потрясал её напором,
Холст поглощал воздушные мазки
Широкой кисти марафона.
Где обретя рапиру мысли,
Нырнул я в поиск обретенья крыл дорог,
Желая, чтоб на встречу вышли
Терпенье, разум из кисельных берегов.
И дан был полю зрения жернов,
В порыве хлёсткого паренья,
Для постиженья творческих азов,
Имея ось с зерном мышленья.
И миной был армейской начинён,
Согласно возрасту призыва,
Что обернулась золотым ключом,
Мне став ведомой силой взрыва.
И я рванул тогда в земные вихри,
Третируя пороги в створе дней,
Что буйно кучась под рукой затихли
В объятиях, над кругом глинных фей.
Вот так нежданно я в «грязи» увяз,
По локоть выпачкавшей руки,
Под ними обнаружив света лаз
И сход на творческие муки.
               
Они посланцы вдохновенья,
Являя благо чар земных
И чудотворный «сон» служенья
С искрой лучины от святых.
И ввысь взметнулись глины струй
Над диском в образе парящих птиц,
Диковинные львы-сосуды
На встречу поэтических зарниц.
Повержен был я чувством восхищенья
И действом свыше боготворных сил,
Желая стать рабом их похищенья,
Сказаньем осветить всё то чем жил.
В заботах времечко тонуло,
Не сокращая впрямь бегущий шаг,
Страшилку-боль терпеньем сдуло
И вместе с ней в штанах зелёный страх. 
Росла гора души из черепков,
С подачи чувственного взгляда,
На пристани народных мастеров
Традиционного уклада.
               
Полвека промелькнуло словно час
В горшечном марше поколения
И не жалею, что вкушая «грязь»
Одушевлял плоды творения.

Как вдруг, за здравие земной оси
И гончаров в узде за кругом,
Я чашу слова поднял в небеси,
Идя в глубь вдохновенья буром.
То был удар желанья по плечу,
Сработала былая вспышка
И прихоть, что лелеяла мечту,
Когда я был ещё мальчишкой.
Случилось то, что мне не снилось,
Сжимая в кулаке свой крик земной,
Тропа судьбы преобразилась,
Дорога к Богу обрела покой.
И с этих пор стою на двух ногах,
Мне данных блажью от природы:
В одной – сосуд издревле при корнях,
В другой – река поэзии народа.

               
Собрав в столбец мозаику письма
Из личной жизни зрелой почки,
Сошёл на лист в одёвке гончара
Под каплями тревожной строчки.
Что мой народ теряет свет в окне,
И есть вопрос – кто мы такие?!
Живая кровь, круги аль на воде…,
Я думаю вы не слепые!
В горсти занозой вспыхнул этот трут,
В полынной тучи взгляда с судной меркой,
Определяющей мой здравый путь,
Как истовый, но с пафосной горелкой.
               
Рязанский край и детства крылья,
И лысые макушки страж-холмов,
А между родничок, где пил я
Небесный труд  добра из рук богов,
Моя родная деревенька
С тогдашним морем радости и слёз,
Жива, не изменив оттенка,
Грачи лишь стали выше тех берёз.
Да мыльные  пузырики с начинкой,
Летящих над головушкой строки,
Из лоскутков тельняшки, чуть с перчинкой
Вначале поэтической весны.

Ещё волненьем скована черта
И юная искра молочная,
Стрижом кружа над полюшком листа,
Свить гнёздышко довольно прочное.

И пусть косится непотреба мрак,
На горсть, несущей злат народу,
Пока живу я, вечно Божий раб,
Сложив к ногам любовь и годы.

                15.12.2012 – 26.05.2023г.г.