Октябрь в провинции. 28-е, Тяжелое воспоминание

Режет ночью холодный, настойчивый бриз,
Точно душу намерен вскрывать.
Ятаганом кривым месяц рушится вниз,
(Тут до Турции шхуной подать).
Холод осени ранней и так уже влез
И под сердце, и в кость, и в висок.
А теперь добивает летящий с небес
Волчий желтый, слепящий клинок.
Я шарахаюсь вбок, прикрываюсь рукой,
(Сзади смех и разборчивый мат).
На песок и к воде! Но из пены морской
Тоже лунный грозит азиат.
Знает: я без подруги, а больше никто
Не окликнет и в дом не вернет,
(Да хотя б на скамейку!) и спросит про то,
Почему я все дни напролет
В этом городе южном мучительно пью,
Словно к жизни пропал интерес,
Превращаясь под вечер пускай не в свинью,
А в бомжа – незавидный прогресс?
Но один я. В местах, где когда-то любил
Сосны, камни, цветы, голубей.
А сейчас пустота да лишь пара могил
С именами "Иван" и "Сергей".
И повсюду слепящий чужой Таганрог,
Будто не было детства вовек.
И такая луна, что не сдюжит и Бог,
Уж куда там простой человек...

Вздох:

Возвращаться не нужно. Ни в память, ни в явь,
Ни в заброшенный домик мечты...
Бесполезно! Ведь сколько с собой ни лукавь,
Только в Прошлом и странствуешь ты.