Трудности перевода

Как отощала вереница пленных,
Особенно при переходе вброд.
(Так Бродскому не тяжек перевод
Из Ленинграда в глушь "на поселение")
А "брод" как хлеб, преломленный с бродягой.
А хлеб как зрелище могильных плит:
Вино, просфора, спущенные стяги
Натягивают плесень на гранит.
Но грань тонка, ничтожен интервал
При переводе стрелок на часах.
Так выстрела прямая полоса,
Нестройный прерывающая гвалт,
Соединяет точки по кратчайшей,
Убийцу и убитого связав.
И визави в перчатках белой замши
Накинет мне повязку на глаза.
А взвод солдат четырнадцатилетних,
Discanto взвизгнув “vive le Empereur!”,
Переведёт меня свинцовой плетью
В отставники и Тартар, terre, террор.
Тар-тар - закуска из сырого мяса
С картофельным мундиром на гарнир,
Насквозь пробитым и в кровавых кляксах,
И карт Таро потусторонний мир.
Безусы игроки, не даровиты
И не владеют таинством игры,
Но связь крепка "убийца и убитый":
За Терпсихорой - фатума хоры.
Хоры и horror.
Фобос или Деймос
Переведут на марсианский лад
Идеи братства, равенства идеи
Из дюжин "Энеид" и "Илиад".
Или и ад не признает стыдливо
Первопечатник Сёрен Кьеркегор?
Забыв о том, что первым поселил он
В печатной краске знаете кого.
Того, кто хром на левое колено,
Желая зла, всегда творит добро -
Сопровождает истощенных пленных
И переводит через Лету вброд.