Не всё коту масленица

Говорят, что «голь на выдумки хитра». И не только голь.
В нашем городке есть литературный кружок. Табунятся в нем всякие недопоэты, недопрозаики и прочие окололитературные чудаки. И каждый второй, конечно же, гений, разумеется, мнимый. Только разубеждать бесполезно, все они хотят забронзоветь и забраться на постамент. И это несмотря на сопротивление читающей публики. Поэтому остается один способ – изнасиловать всех и вся.
Эльвира Гургеновна Пушкина-Лермонтова, бабулька-божий одуванчик, родившаяся во времена едва ли не допотопные, подхватила рукопись со своими стихами и направилась в городскую администрацию на прием к заместителю мэра по культуре.
Их беседа напоминала разговор глухих.
Поэтесса:
- Я пишу стихи много лет, без ложной скромности, хорошие стихи. На всех вечерах они встречают самый теплый прием. Их необходимо издать отдельной книгой, которая будет полезна и молодежи, и людям зрелого возраста. Эта книга повысит культурный авторитет нашего славного города, его руководства.
Чиновник от культуры:
- У нас не предусмотрены средства на такие проекты.
- Мои стихи…
- Нет возможности…
- Поэзия…
- Не можем…
- Культура…
- Нет!..
Поэтесса вскочила со стула, закатила глаза и зашамкала:
- Как же так! До чего мы докатились!
И со стоном: «Российская поэзия умирает!» она схватилась за сердце и повалилась на стол.
Чинуши не на шутку перепугались, перенесли бабульку на диванчик, вызвали скорую помощь. А после уезда врачей стали так вежливенько выталкивать ее из кабинета. Но поэтесса оказалась непреклонной. Слабым голосом она произнесла:
- Рукопись я вам оставляю на прочтение.
И доконала их последней фразой:
- А на днях загляну еще раз.
Говорят, что в России дела быстро не делаются. Это как сказать. Администрация не стала испытывать судьбу, и уже на следующий день в телефонном звонке уведомили «бабушку городской поэзии», что ее рукопись будет издана.
На очередной встрече в литературном кружке Эльвира Гургеновна цвела и пахла. Она щедро раздавала книгу и со смехом рассказывала о своей «военной хитрости». Коллеги-литераторы хохотали. А один из них – Ферапонт Абрамович Умнов-Тупицын – сидел с задумчивым видом.
На следующий день он направился в администрацию, где события разворачивались по испытанному сценарию.
- Мои стихи!
- Нет средств!
- Опубликовать книгу!
- Не можем!
Ферапонт закатил глаза, схватился за сердце и повалился на стол. А чинуши, не будь дураками, вызвали, но не скорую, а спецмедслужбу, которая отвезла Умнова-Тупицына в вытрезвитель, где ему популярно объяснили, куда «пьяной роже» нечего соваться…