1812 год. Нашествие, Багратион, Бородино

НАШЕСТВИЕ
Стенам Смоленска. Посвящается!

Тысяча восемьсот двенадцатый год.
Армада идет, их тысяч шестьсот,
И прочий сброд – полтора миллиона,
Ликует Европа и вьются знамёна.
Москва им нужна – наше святое,
А всё остальное, лишь для разбоя.
И карты раскрыты и двор по-французски
Щебечет, кудахчет – забыли уж русский.
И царь Александр в друзьях у мусьё,
На стены Кремля летит вороньё.

Армия Русская – мода французская,
Тягу давала, лишь отступала,
Но у Смоленска встала стеной,
Мужик подошёл – Русский герой!
И было сраженье и было Ура!
Но без предательства видно нельзя.
Барклай, тот что Толи, боится французов,
Приказ отступать изрёк граф Кутузов.


БАГРАТИОН - ПОСЛЕДНИЙ БОЙ.
Князю Багратиону. Посвящается!

Атака. Бой – он штыковой,
Кто выдержит, тот и герой,
Багратион – на поле он
И всё поставлено на кон:
- Вперёд, друзья! Вперёд, Ура!
И опрокинем мы врага!
И вдруг осколок от ядра –
Пробита у Петра нога.
Бог
     Рати
             Он!
                Сражён!
                На поле
                Он!


БОРОДИНО, ПОСЛЕ СРАЖЕНИЯ!
Русскому полю. Посвящается!

Затихло сраженье,
Француз в размышленьях,
Как быть и что делать?
Терзают сомненья.

Разбиты Европы лихие полки
И генералы, драгуны, стрелки,
Нашли они то, зачем и пришли –
Багратионовы флеши.

С суровым лицом стоит Бонапарт,
Он всё понимает и ночи не рад.
Париж далеко, и он в западне
и Русский солдат невдалеке.

Одна лишь надежда на брата масона,
Уйдёт…, отведёт…? Но всё ж, неспокойно!
Ведь там, через поле, готовится в бой
Раненый зверь – стоит пред Москвой!

Сомкнуты шеренги, примкнуты штыки
В ночную атаку готовы полки.
И ждут лишь приказа – приказ: - стоять!
Солдатскому сердцу сие не понять.

Наутро курьеры в галоп прилетели:
- Отходим ребята –  и вмиг улетели.
И горечь в душе и слёзы в глазах
И волос седой у всех на висках.
                ***
Ох, тяжела и сурова солдатская доля,
Понять её может лишь Русское поле!