Тридцать три

Днями,
ночами
в горячей, как топке,
столице носились подростки кругами.
В гневе дрожали слепые коробки
зданий.
За ним -
тридцать три гонят, осклабясь,
и душат манерой своей баранью,
к подъезду прижав беззащитную слабость
с бранью.

Дышит земля воспалённою грудью,
рвутся полки под напором струи,
и виноваты в рёве орудий
тридцать три.
Красные отсветы. Жар огнемётов.
Конец всех начал и прежних миров.
Рвётся из гулкого водоворота
зов.
Их - тридцать три.
Он - один.
Он - корабль.
Он тонет в своей музыкальной воде.
Он неуклюж, как большой дирижабль.
Он - нигде.
И слаб он, хотя вкруг него эта распря.
Он - капля воды в перекрёстном огне.
Ратные звуки скоро угаснут -
вызов войне.
Над городами
звонкие судьи
судят его, а не тех, кто внутри,
снаружи - и всюду: не люди - орудья,
их тридцать три.
Светом, лучами, музыкой в храме
процесс не задобрить. Но близок урок.
Грубо трясётся мир злыми руками
тридцати трёх.

Души разбились, как звонкие блюдца.
Кончился суд. Слабый отзвук затих.
Вряд ли такие, как он, остаются
выше других.
Но разжимаются сгибы парабол,
гипербол и прочих небесных кривых.
Ему - тридцать три,
он себе сам состряпал
других.

Днями,
ночами
в горящем горниле
тридцать три на три рыдают, склонясь,
чтобы такие, как он, их простили
хоть раз.

2012