Тень пророка

(Евангелие от Фомы)

1-й стих

"Блажен тот, кто был до того, как возник", -
слова такие наш Фома
вложил в уста Христа.
Понятны стали всем они,
кто верил в то, что быть не может,
словами трудно передать,
но мог представить: я - на троне,
а у подножья весь народ
не может вымолвить и слова, и ждёт,
кто первым скажет:
братва, он наш - господь!
Но были и другие,
что в вере были не сильны,
И вот они то, презренные шуты,
в бараньий рог все затрубили -
спасите нас от, непонятной нам доселе, силы,
она терзaет души наши,
разрушает нам молельные дома!
Словами засевает пашни.
И дотрубились, вот беда...

2-й стих

"Я дам вам то, чего не видел глаз,
и то, чего не слышало ухо..."
сказал Христос, толпе народа
недоверчивой и праздной,
писал пророк Фома.
Он вспомнил, что когда-то,
знакомый всем, знахарь помог ему.
В тот день болела голова
от мыслей всяких,
это не к добру...
И выход был один - скорей сюда врача!
Знахарь народу был известен,
в округе только он один
диагноз мог поставить безупречный
и лекарство предложить,
чтоб разум человека начал мыслить,
и видеть то, что за сознанием лежит,
и человеку неподвластно.
Не зевай пророк, пиши,
и всё записывай за ним,
что нету и впомине,
но представляй, твори
и говори народу -
он видел то, что невозможно,
видел царство божие в дерьме.
Спасаться надо всем, кто в боге,
видел свет в покоях Сатаны.
Христос один, и всем поможет,
услышать то, что видим мы во сне,
увидеть то, что есть в раю небесном,
а не в борделе женском, -
Боже праведный, прости...
Но как хотелось бы...
Приехал этот врач,
Зельём Христа напичкал,
всем понятным...
И случилось чудо:
Христос прозрел.
Виденье было тем занятно,
что себя он богом видел в нём...
Себя, и только, надо же?
Остальным, что остаётся?
Только плакать - такая участь всех,
кто создан был черьвём.
И я молчу, страдаю тихо.
Оно есть бог, везде и всюду,
и во всём, в аду горит...
А ты, то, кто? И что задумал,
с кем задумал ты дружить?
Мечтать, кончаю...
Не быть, же, и мне психом?
Не будем бога мы судить, -
Не для того живём на свете,
Но не надо й людям так грешить, -
Ведь бог один за всех в ответе?!
И страдает, мучается, плачет,
много, много лет и зим,
прибит гвоздями на кресту,
а не словами колкими... Мне жаль его, -
об этом с грустью я пишу.
Краснеет слово на панели,
течёт солёною слезой,
оно живое, ещё блеет...
Но бежалостен резник с ножом.
Для чего та жизнь на свете,
отчего в грехе живём,
для чего мы в бога верим,
материмся, водку пьём?
Вот и новые слова
в нашем подсознании всплывают,
отчего и почему они, а не другие,
так никто и не узнает...
Всё привидилось, приснилось
в тех мирах, где нету фальши,
где душой вы с небом слились,
где живут все души наши.

3-й стих

"Христос: eсли вы у меня ученики (и)
если слушаете мои слова,
эти камни будут служить вам."
Фома неуставал писать,
слова ложились на бумагу:
Христос сказал - тому бывать,
и думать людям здесь не надо.
Не будем мы кривить душою,
она и так крапивой поросла,
народ опешил, - как слова помогут...
Шептаться начал по углам.
Понять не может, в чём секрет есть тут:
что это за слова, что в весе словно камни?
Что это за товар и сколько за него дадут? -
Не всё так просто с этими словами...
Пророк Фома спешил всё описать,
что видел там, в сознаньи тёмном,
было ли новым для него, боюсь сказать,
пророк в писаньи, человек есть вольный.

Но время делало своё, Фома устал немного,
Виденье тоже исчезало временами.
Бывает часто так и с нами,
Когда мы устаём, и от работы, и от дум,
что выше пониманья нашего, людского.
И он заснул, и спал тревожно, вздрагивая телом,
пытаясь в темноте найти дорогу,
к тому, что нет ещё, но быть должно,
должно указывать народу,
где есть всё то, что ищем мы, и день, и ночь,
теряя то, что мы имеем: свою свободу.

Пророк на миг забылся и
случилось чудо,- появился свет.
Откуда он и кто зажёг? -
вопрос в сознании теплился.
К кому вопрос, во тьме же свет горит,
подумал наш бедняга, и снова - чудо!
голос со стола струился...
Слова горели светом ярким и озаряли всё кругом,
слова, что написал до этого пророк,
что он придумал в попытке путь найти к тому,
что где-то есть, но в темноте его не видно.
Источник света я, мой ум, моя душа -
я просто бог, я всем открылся, -
стучало молотом в уме.
И он проснулся.

Стихи пылились на столе.
Так что же это было - просто сон, и я не ...
Но я хочу им быть, таким моё призванье.
Осталось только донести к сознанию людей,
чей ум овечьему подобен,
что я есть тот, кто нужен им,
кто путь укажет к пастбищам овечьим и людским
что я всех выведу из тьмы.
Но кто же безмозглым донесёт,
что я есть тот,
кто за спиной его стоит?
Что "Я - свет, который на всех".

4-й стих

Зарделся бог и засветился весь.
В конце-концов нашел Фома
тот выход к тому, что может быть,
во сне могло присниться.
Ему понравились слова,
что в голову пришли в тот сладкий полудрём.
Они, же, выражали сущность бытия,
о чём мечтал он,
сидя у костра. Ну, что ж...
Всему - своё, а богу чтиво и то,
что остаётся от него,
мечтать и жить в иллюзиях,
что вечен он, творец всего,
что с человеком может быть
или случилось.
Чем дальше в лес, тем больше дров.
Чем дольше мозг в лесу, тем больше мыслей тёмных,
Похоже было и с умом Фомы -
в уме виденья расползались словно волны.
И он почувствовал себя Христом,
с его умом, свысока глядящий на людей,
зверей и всех, кто чем-то им подобен.

5-й стих

"Да был бы среди вас знающий человек!" -
подумал наш пророк, ускоряя мыслей бег.
Донёс бы он народу, о том виденьи и пути,
ведущему ко всеобщему блаженству в царстве божьем,
где слово-бог огнём горит
и освещает всё и всюду, даже то,
что вслух сказать не можем.
Кому открыться и сказать: пойми,
я богом был во тьме, сидел на троне,
излучая свет и свет на всех там был...
Сравнил бы он меня, да с тем виденьем,
Слова мои могли бы быть сродни тем светотеням,
Я здесь и там, пророк и бог,
я тьма и свет, что излучает рог,
в руках, и царственных, и нежных.

Вот так бредил Фома, свой разум распаляя,
и сравнивал себя, и с кем? - с самим собою.
Люби себя, врага и всё такое...
И в этом радость должна быть?
Не проще ль быть самим-собою
и всё, что есть в душе, открыть и поделиться им?
Оно, же, общее и духом рождено.
А он во всей Вселенной есть один?
Другого нету, в нём - она, и он, и я, и ты.

6-й стих

Как жаль... Но,
"Нет пророка, принятого в своем селении."
Кому нужны пророки,
что пишут опусы такие:
- люби отца и сына, дочь и матушку свою,
- не живи беспечно в этом мире,
- не убивай себе подобных,
- не воруй, что не твоё,
и может быть, когда-нибудь
оживёт любовь в их душах словом нежным:
ты бог, мой милый!
Кому такие опусы нужны, скажи?
И может я поверю,
что ты не отпрыск Сатаны,
его слуга безмозглый?
А, может ты, другой породы?
Тогда скажи:
я тот Христос, я к вам пришёл,
спасать от тех, кто жизнь вам дал,
кто любит вас любовью безответной,
Скажи, не бойся.
Гнев наш любовью порождён,
в потомках наших отозвётся,
их ответом.

7-й стих

"Я встал посреди мира, и я явился им во плоти."
А в миру, как и в миру... всего понемногу:
и кур, и петухов, баранов и овечек,
и каждый муж жену имеет для услуженья богу,
продленья рода и много ещё такого,
что не описать словами. Кто не грешен?
Вот и Фома, решил Христа народу показать таким,
как он на самом деле есть -
две руки, две ноги да голова впридачу.
И он поднялся во весь рост,
всё показал, как есть, народу...
Слов не слышно. Позор...
Там, где должно быть, там нет его.
Фома об этом не подумал,
не описал того словами...
Голова, ты голова!
Дух и тело, всё такое разное:
дух наполнен мыслью, он один и не размножается.
Другое дело тело, ничем не отличимо от животного
и размножается, словно саранча...
Показ народу явно провалился,
Фома об этом понял, не дурак;
И потихоньку, с тенью слился
обдумать ситуацию - что и как?
В божьем царстве свет горит,
слова видны, как на ладони.
Другое дело - меж людьми, -
здесь каждый хочет показать лишь то,
что у него есть, что продать он хочет,
будь то овцы или жёны...
Всё остальное есть втени,
от посторонних скрыто глаз.
Его, так просто, не купить,
не описать словами.
Тень сомненья у Фомы
поселилась, и надолго, -
возможно это прихоть Сатаны,
а, быть может, божья?
Кто из них вершит судьбу
и с Фомой играет в прятки?
Как же быть теперь ему,
что писать? В уме - одни загадки.
Попытался он решить,
как же быть с народом?
И решил на людях говорить,
не писать стихи, их взять измором.
И загадку загадал об отце и сыне,
кто из этих двух есть гей
и таким живёт и ныне,
а кто любит жён чужих, продлевая род людской.
Кто из этих двух - главней?
Он поставил на весы
дух Отца и, от плоти, его Сына,
и воскликнул, - вот они, они равны:
и по весу, и по силе!

Я скажу и будет так, и народ поверит.
Можно так и мои стихи продать
и оставить жить в народе Сына,
До чего ж всё просто, гений я.
И вписал слова - всем торговать...

8-й стих

"Иисус сказал:
Царствие Отца подобно торговцу",
Промелькнула мысль одна:
прав, видать, народ иуды,
что торгует всем и вся,
и нашёл, и скупил всё царствие Отца,
ту жемчужину,
что ищут в духе люди.
Oбогнали всех и здесь,
знают, где жить лучше.
Христианский, же, народ
не торгует, бъёт баклуши.
Да и пьёт он каждый день,
всё, что душу окрыляет.
Торговать ему не то, что лень,
он иуд, за дураков считает.

9-й стих

"Иисус сказал:
Горе той плоти, которая зависит от души";
И поэтому торгуй, о душе не думай.
В божьем царстве прохиндей
нагору взберётся пулей,
под горой оставив душу - ей там веселей...
И сидит душа в гробу, и не стонет, и не плачет.
Вера есть в душе, что повезёт и ей когда-нибудь, -
она взберётся на гору, оставив тех внизу,
кто на этот раз был менее удачлив.
Здесь Фома поставил точку, -
плоть резвится на горе,
а душа живёт в потёмках,
и почуял - быть беде...
Можно душу с гроба и достать,
но без плоти, кто ж её увидит?
А если зверю душу дать,
он что, не станет рвать добычу?

10-й стих

"горе той душе, которая зависит от плоти." -
Иисус сказал об этом позже.
Что же делать таким людям?
Как им жить в царстве божьем,
судить других, самим погрязши в блуде?
Рай и блуд, всё в царстве божьем.
Разберись попробуй, где тот свет?
И души ропщут, грехи множат, -
И так проходит много лет...
Свет пришёл со стороны Петра
и осветил его во всей красе.
Народ увидел в этом желание Отца, -
просветить заблудший весь овечий хлев.

11-й стих

"Симон Петр сказал им:", пишет наш Фома,
под влиянием, всё тех же, потусторонних мыслей,
"Пусть Мария уйдет от нас,
ибо женщины недостойны жизни."
Какая мысль, что за слова!?
Сказать так мог любой,
но тут же - ученик Христа
и, духом крепкий, Симеон?
Да, да, тот самый Симеон,
что вместе со своим ослом
прошёл всю иудею, весь Синай
и проповедовал нетленну веру в дух мужской!
Что до женщин, то для них
дверь закрыта в рай небесный, -
Симон так говорил, попав в град Рим,
и головы лишился, как всем известно.
Вот так всегда бывает, -
когда ослы идут туда,
где их никто не знает, -
где сила правит, там всегда беда.