Самосуд

Народ, как озверевшее стадо, стекался к центру хутора. Там обычно происходили самые важные события, там узнавали последние мировые новости, оглашалось решение властей. Но сегодня – случай из ряда вон выходящий! Будет суд хуторян над… бывшим немецким прихвостнем, полицаем Ерошкой…
Почему он не бежал с фашистами? Это уже никого не волновало. Уж больно много зла затаили хуторяне на своего земляка. Настрой у людей был агрессивный, каждая женщина несла в руке какой-нибудь предмет для удара, будь то грабли, или острая коса.
Если бы хоть кто-нибудь попытался заступиться за полицая, то жители села, скорее всего, разорвали бы на куски того заступника. Ненависть к провинившемуся переполняла сознания людей: ни один не желал ему пощады!
Как загнанный зверь, Ерошка стоял посреди маленькой площади в нижнем белье на босу ногу. Недалеко от него находились его жена, двое маленьких детишек и старый отец. Хуторяне специально привели сюда всю его шайку-семейку. Пришли почти все. Яростные взгляды нацелились на бывшего мучителя.
Молчание затянулось. И тут выскочила в центр женщина с криком: «На, сука, получай – это за мою доченьку!» Она со всего размаха ударила Ерошку черенком по голове. Тот стал уклоняться от дальнейших ударов, закричал: «Земляки, бес попутал, простите, я за все грехи отработаю…» Тут народ взорвался как мина замедленного действия. Фашистского наёмника ударил каждый и не один раз, пока не выместили на нём всё скопившееся зло. Ни у кого не возникла мысль о помиловании. Били уже мёртвого, протыкали кровяную массу тем, что специально принесли с собой, ибо на предателе не осталось ни одного живого места. Это происходило на глазах его затравленной семьи…

                Записано со слов труженицы тыла
                Анастасии Евгеньевны Космачевской