Не читаемо, незримо

Эйфория безрассудства. Максимум энергии. Жалкое начинание выдавить из себя абортированную плоть равнозначности и равновесия. Не имеет смысла то, чего не возложишь на вершины истинного единства. Каждое слово, брошенное вскользь без раздумий, может вызвать начало конца нажатия красных сигналов, масштабов ядерной реакции цепного воздействия, и эта проказа не имеет антибиотика.  Слышимость отвратительна, зрение подводит там, где оно не способно нацелить на конечную точку луча бессознательного.  В параллелях, проводимой незримой энергией, нет определенной вечности, куда можно было бы сливать остатки разума и здравого смысла. Перемыкающим реле абстракции, импульсом частиц нежности, умерщвляя потребность в эгоизме, подавляя ресурсы по выработке едкого неизбежного, глотки фурацелина значатся куда важнейшим процессом, нежели его вливание внутривенно, потому как организм это химические жидкости в равных долях между собой перемешанные. Слова ломаны и неправильны, но для того нам подарком был язык без кости, чтобы изворачиваться гадюкой в словосочетаниях и вязании спицами язвости и противоречий. Столько указанно на праведность, написано и оговорено, что нет смысла идти  по определенности, ибо ходим по скользкой сфере своих больных и болезненных фантазий. Зачем нанизывать рядом стоящего слизняка на вилку упреков, если тебя самого со спины обстреляли из пушки, еще при рождении. Дышать. И знать что ты живой. И воздух. Химия безотлагательной нужды в перспективности призмы существования. Суть происходящего не меняется от поколения в поколение, это остается той самой черной дырой, кою пытаются изучить на протяжении нескольких тысячелетий, смысл всей беготни, если силы, время и энергия тратятся на бесполезную чушь. Мне не внушили как жить правильно и по каким канонам. Или чьим канонам. Кто мне голова? Господа нет, царя тоже. Есть навязанное единство, придуманное неким безумцем, который давно и спокойно сложил свои остатки, туда, откуда общество сосет последние соки. Наказывай их, грешная. Ты и так измучилась. Так и будет. Она обречет всех и каждого на мучения, а те знаковые события, что посылает, вопиющим зовом прекратить это безумие, оборачиваются смешком, унылым и безынтересным, плевком, с примесью кофе и сигарет, прямиком в обличие, по которому ходят эти колкие ступни воплощения изврата и пахабности. Хватит терпеть это, милая. Пора действовать, пора заканчивать череду постоянного развития деграграфии. Где вы были, мудрецы злословные, что весами Фемиды держали управу над всем этим безумием? Поговаривают, вы сами предались искушению, раз оплошали, раз ваши, знатоки последовав искусу, теперь нас же учат справляться с перхотью злословия, настаивая при этом на развитии веры? Вам хорошо, вы покоитесь там, я до вас не достучусь, обычным смертным телом, предавшемуся греху еще до своего рождения.

Отрисовка текстур, наполнение контуров гуашью мироздания, утяжеляя стенки самопознания. Ведение чистых помыслов в направлении космоса, в знак бесконечности крайностей, куда, есть выбор, есть возможность сброситься, как с подмостков неудавшегося спектакля, когда актер забросан остатками еды, вперемешку со слюной зрителя. Круче склоны, выше стоны. Тише шелеста, выход спереди.
(25.10.2013 /Resolutoin prd/)