Игорю Огнёву
http://www.stihi.ru/2013/06/08/1494
Перрон. Позёмка. Снег в лицо.
Рябины горечь после школы,
Попутно сорванной. Весёлым
Вбегает ветер на крыльцо
Ушастым пуделем. Громад
Сугробов - взглядом не окинуть,
Горит, горит костёр рябины,
Снежинки армией летят.
И мы с тобой, и шарф на мне
В такую броскую полоску,
Мы можем видеть снег и сосны,
Звезды зелёной в вышине
Уже по сумеркам ледок,
Мы можем чувствовать и думать,
С гитарами, терзая струны,
И день промок, и снег продрог.
Над нами эхо той войны,
Что продолжается и ныне.
Звезда в пол-небосвода стынет,
Снега в неё ли влюблены,
И Гитлер реет, сбитый влёт,
В бессмертье разом перешедший.
Живым здесь слава и умершим,
Без остановки снег метёт,
И окружение прорвать
Стремится армия, и мысли
Мешаются, и бег расчислен
Таких сюжетов, вашу мать,
В которых Гитлер тоже взят,
С попыткой путь ему означить.
Пусть будет всё не так, иначе,
Хоть как-нибудь - раздрай, разлад,
Разбор, смешалась круговерть
От человеческого горя -
Но пусть и дальше каждый спорит
С тем, что есть жизнь и что есть смерть,
В безверье, в вере ли какой,
С тем, как и где ему подохнуть,
И станет ярко от сполОха
Звезды в полнеба ледяной.
И нам с тобой идти сквозь ночь,
И собственные мысли думать,
А не чужие. Рвутся струны.
Какая трасса мчится прочь.
24.10.2013
Кто написал сюжет войны?
© Copyright: Агата Кристи Ак, 2013
Свидетельство о публикации №113102400599
Свидетельство о публикации №113102400599
Рецензии
Преклоняю голову перед вашим стихом!
Так никогда не смогу выразить свои мысли!
Вы мне напоминаете Ахматову!
Спасибо!!!
Людмила Козий 2 29.10.2013 12:44 • Заявить о нарушении
Так никогда не смогу выразить свои мысли!
Вы мне напоминаете Ахматову!
Спасибо!!!
Людмила Козий 2 29.10.2013 12:44 • Заявить о нарушении
Спасибо и Вам!! Ахматова - одна из моих кумиров.
Это, по-моему, Гитлеру у неё посвящается, мне не нравится, Гитлеру и так досталось... Правда, тоже и он такое натворил... А может и не он натворил. В "Поэме без героя":
*
А за ней в шинели и каске
Ты, вошедший сюда без маски,
Ты, Иванушка древней сказки,
Что тебя сегодня томит?
Сколько горечи в каждом слове,
Сколько мрака в твоей любови,
И зачем эта струйка крови
Бередит лепесток ланит?
*
Там, кстати, можно более объёмную цитату привести. В том смысле, что не то ли Гитлер как-то... слишком буквально всё понял, а ничего похожего в виду не имелось? То ли точно... Теперь все до заикания боятся этого "разнуздания зверя", что и чихнуть нельзя, чтоб не выслушать, что ты какого-то "зверя" опять блин "разнуздываешь" - есть такой вариант, что Козлоногая, одно из лиц героини, своим взбалмошным поведением кретинки и вольным отношением к мистике Гитлера этого вслед за собой привела:
Санчо Пансы и Дон-Кихоты
И увы, содомские Лоты
Смертоносный пробуют сок,
Афродиты возникли из пены,
Шевельнулись в стекле Елены,
И безумья близится срок.
И опять из фонтанного грота,
Где любовная стонет дремота,
Через призрачные ворота
И мохнатый и рыжий кто-то
Козлоногую приволок.
Всех наряднее и всех выше,
Хоть не видит она и не слышит —
Не клянет, не молит, не дышит,
Голова madame de Lamballe,
А смиренница и красотка,
Ты, что козью пляшешь чечетку,
Снова гулишь томно и кротко:
"Que me veut mon Prince Carnaval?"
И в то же время в глубине залы, сцены, ада или на вершине гетевского Брокена появляется О н а же (а может быть — ее тень):
Как копытца, топочут сапожки,
Как бубенчик, звенят сережки,
В бледных локонах злые рожки,
Окаянной пляской пьяна, —
Словно с вазы чернофигурной
Прибежала к волне лазурной
Так парадно обнажена.
А за ней в шинели и каске
Ты, вошедший сюда без маски,
Ты, Иванушка древней сказки,
Что тебя сегодня томит?
Сколько горечи в каждом слове,
Сколько мрака в твоей любови,
И зачем эта струйка крови
Бередит лепесток ланит?
Анна Ахматова
*
Веселиться — так веселиться,
Только как же могло случиться,
Что одна я из них жива?
Завтра утро меня разбудит,
И никто меня не осудит,
И в лицо мне смеяться будет
Заоконная синева.
Но мне страшно: войду сама я,
Кружевную шаль не снимая,
Улыбнусь всем и замолчу.
С той, какою была когда-то
В ожерелье черных агатов
До долины Иосафата,
Снова встретиться не хочу...
*
Мне вообще больше всего этого нравится:
Чем хуже этот век предшествующих? Разве
Тем, что в чаду печали и тревог
Он к самой черной прикоснулся язве,
Но исцелить ее не мог.
Еще на западе земное солнце светит
И кровли городов в его лучах блестят,
А здесь уж белая дома крестами метит
И кличет воронов, и вороны летят.
Анна Ахматова
Агата Кристи Ак 29.10.2013 15:55 Заявить о нарушении
Это, по-моему, Гитлеру у неё посвящается, мне не нравится, Гитлеру и так досталось... Правда, тоже и он такое натворил... А может и не он натворил. В "Поэме без героя":
*
А за ней в шинели и каске
Ты, вошедший сюда без маски,
Ты, Иванушка древней сказки,
Что тебя сегодня томит?
Сколько горечи в каждом слове,
Сколько мрака в твоей любови,
И зачем эта струйка крови
Бередит лепесток ланит?
*
Там, кстати, можно более объёмную цитату привести. В том смысле, что не то ли Гитлер как-то... слишком буквально всё понял, а ничего похожего в виду не имелось? То ли точно... Теперь все до заикания боятся этого "разнуздания зверя", что и чихнуть нельзя, чтоб не выслушать, что ты какого-то "зверя" опять блин "разнуздываешь" - есть такой вариант, что Козлоногая, одно из лиц героини, своим взбалмошным поведением кретинки и вольным отношением к мистике Гитлера этого вслед за собой привела:
Санчо Пансы и Дон-Кихоты
И увы, содомские Лоты
Смертоносный пробуют сок,
Афродиты возникли из пены,
Шевельнулись в стекле Елены,
И безумья близится срок.
И опять из фонтанного грота,
Где любовная стонет дремота,
Через призрачные ворота
И мохнатый и рыжий кто-то
Козлоногую приволок.
Всех наряднее и всех выше,
Хоть не видит она и не слышит —
Не клянет, не молит, не дышит,
Голова madame de Lamballe,
А смиренница и красотка,
Ты, что козью пляшешь чечетку,
Снова гулишь томно и кротко:
"Que me veut mon Prince Carnaval?"
И в то же время в глубине залы, сцены, ада или на вершине гетевского Брокена появляется О н а же (а может быть — ее тень):
Как копытца, топочут сапожки,
Как бубенчик, звенят сережки,
В бледных локонах злые рожки,
Окаянной пляской пьяна, —
Словно с вазы чернофигурной
Прибежала к волне лазурной
Так парадно обнажена.
А за ней в шинели и каске
Ты, вошедший сюда без маски,
Ты, Иванушка древней сказки,
Что тебя сегодня томит?
Сколько горечи в каждом слове,
Сколько мрака в твоей любови,
И зачем эта струйка крови
Бередит лепесток ланит?
Анна Ахматова
*
Веселиться — так веселиться,
Только как же могло случиться,
Что одна я из них жива?
Завтра утро меня разбудит,
И никто меня не осудит,
И в лицо мне смеяться будет
Заоконная синева.
Но мне страшно: войду сама я,
Кружевную шаль не снимая,
Улыбнусь всем и замолчу.
С той, какою была когда-то
В ожерелье черных агатов
До долины Иосафата,
Снова встретиться не хочу...
*
Мне вообще больше всего этого нравится:
Чем хуже этот век предшествующих? Разве
Тем, что в чаду печали и тревог
Он к самой черной прикоснулся язве,
Но исцелить ее не мог.
Еще на западе земное солнце светит
И кровли городов в его лучах блестят,
А здесь уж белая дома крестами метит
И кличет воронов, и вороны летят.
Анна Ахматова
Агата Кристи Ак 29.10.2013 15:55 Заявить о нарушении
Это, менее классическое описание, более в реалиях окружающих глюков, что происходит у нас на войне, посвящение Ахматовой:
А.А.Ахматовой
Закричат и захлопочут петухи,
Загрохочут по проспекту сапоги,
Засверкает лошадиный изумруд,
В одночасье современники умрут.
Запоёт над переулком флажолет,
Захохочет над каналом пистолет,
Загремит на подоконнике стекло,
Станет в комнате особенно светло.
И помчатся, задевая за кусты,
Невидимы́е солдаты духоты
Вдоль подстриженных по-новому аллей,
Словно тени яйцевидных кораблей.
Так начнётся двадцать первый, золотой,
На тропинке, красным солнцем залито́й,
На вопросы и проклятия в ответ,
Обволакивая паром этот свет.
Но на Марсовое поле дотемна
Вы придёте одинёшенька-одна,
В синем платье, как бывало уж не раз,
Но навечно без поклонников, без нас.
Только трубочка бумажная в руке,
Лишь такси за Вами едет вдалеке,
Рядом плещется блестящая вода,
До асфальта провисают провода.
Вы поднимете прекрасное лицо —
Громкий смех, как поминальное словцо,
Звук неясный на нагревшемся мосту —
На мгновенье взбудоражит пустоту.
Я не видел, не увижу Ваших слёз,
Не услышу я шуршания колёс,
Уносящих Вас к заливу, к дерева́м,
По отечеству без памятника Вам.
В тёплой комнате, как помнится, без книг,
Без поклонников, но также не для них,
Опирая на ладонь свою висок,
Вы напи́шите о нас наискосок.
Вы промолвите тогда: «О, мой Господь!
Этот воздух запустевший — только плоть
Дум, оставивших признание своё,
А не новое творение Твоё!»
Иосиф Бродский
Агата Кристи Ак 29.10.2013 15:57 Заявить о нарушении
А.А.Ахматовой
Закричат и захлопочут петухи,
Загрохочут по проспекту сапоги,
Засверкает лошадиный изумруд,
В одночасье современники умрут.
Запоёт над переулком флажолет,
Захохочет над каналом пистолет,
Загремит на подоконнике стекло,
Станет в комнате особенно светло.
И помчатся, задевая за кусты,
Невидимы́е солдаты духоты
Вдоль подстриженных по-новому аллей,
Словно тени яйцевидных кораблей.
Так начнётся двадцать первый, золотой,
На тропинке, красным солнцем залито́й,
На вопросы и проклятия в ответ,
Обволакивая паром этот свет.
Но на Марсовое поле дотемна
Вы придёте одинёшенька-одна,
В синем платье, как бывало уж не раз,
Но навечно без поклонников, без нас.
Только трубочка бумажная в руке,
Лишь такси за Вами едет вдалеке,
Рядом плещется блестящая вода,
До асфальта провисают провода.
Вы поднимете прекрасное лицо —
Громкий смех, как поминальное словцо,
Звук неясный на нагревшемся мосту —
На мгновенье взбудоражит пустоту.
Я не видел, не увижу Ваших слёз,
Не услышу я шуршания колёс,
Уносящих Вас к заливу, к дерева́м,
По отечеству без памятника Вам.
В тёплой комнате, как помнится, без книг,
Без поклонников, но также не для них,
Опирая на ладонь свою висок,
Вы напи́шите о нас наискосок.
Вы промолвите тогда: «О, мой Господь!
Этот воздух запустевший — только плоть
Дум, оставивших признание своё,
А не новое творение Твоё!»
Иосиф Бродский
Агата Кристи Ак 29.10.2013 15:57 Заявить о нарушении