по ту сторону слова

ц и к л   П О   Т У    С Т О Р О Н У    С Л О В А
из эпицикла НЕ ЖИЗНЬ

Ч т о б ы   т е н ь   з а т у м а н и л а с ь

Капля вспыхнула и погасла.
Проведу рукой по проводу,
по щеке, по зеркалу, и вздоху, и воздуху.
Дверь не заперта, сигарета брошена.

Снегом белым припорошено.
Где носило его, и куда денет Новый Год?
Капли вдребезги, и короткий день стекает
в хранилище времени.

Затуманилось не зеркало –
тень перед зеркалом,
и рисую пальцем серебро стекла,
и стекает капля.

Не потому, что сказать нечего –
правила жизни изобретены теми,
кто их нарушает.
Но за тенью в зеркале
десять заповедей,
и остальное не имеет смысла,
чтобы тень затуманилась.

+++



З и м н е е   с о л н ц е с т о я н и е

Наше воскресенье не состоялось –
солнце спало в день солнцестояния:
оно остановилось в полночь,
словно сердце, болью переполненное.

Это было вроде бы затменье,
только поскромней и незаметнее.
У мальчишки на трамвайной остановке
нёс транзистор о чеченской обстановке.

Я немного зяб после болезни,
с дочкой в переполненный трамвай не влезли.
После воскресенья – понедельник,
а в четверг нам не хватает денег.

Свет свечи дал трещину в ночи.
Солнце встало.
Сердце не стучит.

+++


+++

Стало ясно всё туманным утром:
в двенадцати миллиардах световых лет к северо-западу
от посёлка Бородыновка
столкнулись две огромные галактики.

Колхозный сторож вздрогнул, когда треснул тополь.
А за окнами мирно гудели стратегические бомбардировщики
с гуманитарным грузом для Грозного.

Ныла ампутированная нога, как всегда, к большим переменам.
Старик читал пророчества Нострадамуса,
хотя был поклонником зороастризма и самогона.
Он помнил поцелуй пришелки-очаровашки,
она не успела состариться: 
столкнулась с авантюристкой антиподкой из антигалактики,
с того, как мы говорим, света.

Старик в жизни не стриг ногтей и не болел желудком:
пользительно грызть грязные ногти после еды или натошняк.

С ним пил из горла «Амаретто» иностранный корреспондент из Кишинеу,
не желающий смотреть на войну.

- Какое милое тысячелетье, - насуплено думал дед, - на дворе
удобства…
А на столе свеча горела,
кисло пахло керосином от чеченской водки.

Неужто, конец света? – вяло думал молдованин.
Да, нет! – кошмарный сон, - учил Нострадамус.
Кто поверит? – безнадёжно смотрел с иконы безрукий Христос.

Старик включил армейскую рацию,
чтобы выслушать музыку и рекламу Радио-Провинции.
Он, положим, не знал, что Леннон в очках,
а Чэпмэн даёт интервью,
честным трудом искупив вину перед обществом
в районе Строуберри-Филдз.

Рядом с иконой Божьей Матери был портрет Талькова.
Стены оклеены иллюстрациями «Крокодила»
и праздничными открытками,
посвящёнными ВОСР, ВОВ и солидарности трудящихся.
Кстати, звали деда ДАЗДРАПЕРМ Андреевич в честь Первомая.

Молдованин плюнул в бутылку,
наполовину пустую, наполовину полную,
и ушёл искать правду в снег, выть волком и замерзать в степи.

Старик мудро грыз ногти, не подозревая,
что всего через миллиард лет родится новая галактика,
как две капли воды похожая на нашу,
но без ублюдков и подлецов.

+++